- Война, товарищи, война! Фашистская Германия напала на нашу страну! И после небольшой паузы приказал: - Штатным экипажам быть в готовности для выхода из-под удара противника, слушателям находиться у самолетов.
После такого сообщения сразу наступила какая-то неестественная тишина. Каждый словно бы остался наедине со своими мыслями. Над Родиной нависла смертельная опасность, и нужно было быть готовым отдать свою жизнь во имя победы, за счастье своего народа.
В середине дня нас собрали для получения указаний. Начальник курсов Герой Советского Союза Г. М. Прокофьев, удостоенный этого высокого звания в 1937 году за боевые заслуги в Испании, говорил недолго. Вначале он зачитал переданное днем по радио Заявление Советского Правительства о вероломном нападении гитлеровской Германии на нашу страну, а затем, пожелав нам боевых успехов, выразил надежду встретиться после победы над врагом. При этом он подчеркнул, что всем нам предстоят тяжелые испытания...
После того как офицер учебно-летного отдела назвал фамилии штурманов, которые должны были сегодня же возвратиться в свои части, начальник курсов объявил, что остальные слушатели будут откомандированы по предписаниям из Москвы. На этом совещание закончилось.
Мой полк находился в Закавказье. В нем я начал службу, стал штурманом эскадрильи, получил боевой опыт в войне с белофиннами. Конечно же, я рассчитывал, что буду продолжать службу в своем родном полку, но теперь стало ясно, что надеждам моим сбыться не суждено.
После окончания совещания разговаривали мало. Видимо, еще не свыклись с новой, уже военной обстановкой. Заканчивался первый день войны, и я задумался над тем, что сейчас делает мой товарищ Иван Петухов, который, прервав учебу, уехал вместо меня во вновь формируемый полк специального назначения. В первом списке кандидатов, отобранных прибывшим на курсы капитаном А. А. Морозовым, была и моя фамилия. Но после беседы Морозов согласился удовлетворить мою просьбу - предоставить возможность продолжить учебу. Полк специального назначения формировался где-то на западе от Москвы, и я невольно пришел к заключению, что Иван уже воюет.
В штаб курсов ежедневно вызывали по нескольку слушателей для получения назначения, и наше общежитие-казарма беспрерывно гудело, как разбуженный улей. В предписании каждому указывался только пункт и номер части, куда следовало явиться, но этого было достаточно для всевозможных предположений, догадок.
Нас оставалось все меньше и меньше. А спустя пять дней из Москвы пришло указание откомандировать всех оставшихся на курсах штурманов дальнебомбардировочной авиации. Две группы направлялись в Воронеж и одна на подмосковный аэродром, где уже формировались новые полки. Мне предписывалось явиться в Управление кадров ВВС.