Толстая, немного засаленная по краям амбарная книга, посреди которой был приклеен прозаический ярлык «Книга учета прихода-ухода сотрудников секретариата и юридического отдела АПУ». Книга лежала на приставном столике рядом со мной, и я напряженно ждала момента – открыть и полистать бы! – не вызвав естественного удивления и негодования канцелярских служителей. И от этого время ожидания Поручикова мне не казалось тягостным, я мечтала, чтобы его подольше задержали многочисленные служебные и общественные дела.
Поручиков, повинуясь моей мольбе, не шел, но и канцелярские не редели. Кому-то наверняка были позарез нужны эти письма, коли четыре женщины, хоть и неспешно, но неостановимо раскручивали эту бесконечную бумажную карусель. И я было отчаялась, что какое-либо происшествие может отвлечь их внимание на одну– единственную нужную мне минуточку, но растворилась дверь, и какая-то женщина взволнованно сообщила:
– Девчонки! Девчонки, в буфете финскую колбасу по пять сорок дают!..
Мгновенно карусель притормозилась, и в буфет была снаряжена заготовительная экспедиция из девчонки-девушки и девчонки-бабушки. Еще одна девчонка-девушка помчалась в гардероб за сумкой, а остатняя бабушка сказала мне душевно:
– Не примет тебя сегодня Григорий Николаевич, зря сидишь, родная…
– Да я же сказала: не на прием я, мне ему от знакомых привет передать, – смело наврала я.
– Ну, как знаешь, сиди, если есть охота, – милостиво разрешила бабка и, отойдя в угол, наклонилась над электроплиткой, на которой варился в большой жестяной банке сургуч для печатей.
Не поднимаясь со стула, я протянула руку к амбарной книге и открыла наугад чуть дальше середины – 26 августа, разлинованный аккуратно список сотрудников с пометками об убытии-прибытии. Листанула еще пачечку страниц: 18 сентября, еще быстро два листа – вот оно, 22 сентября, понедельник. Быстро, быстро – вот, вот – Поручиков. «С 16 час. до 18 час. – согласовательная комиссия в облисполкоме». Порядок. Закрыла журнал, облегченно вздохнула. Руки тряслись. О волшебство недостижимого хладнокровия Штирлица!
Бабка сопела, что-то бурчала под нос, помешивая сосновой щепкой булькающее коричневое зловонящее варево.
Теперь я ждала Поручикова с особым нетерпением. Очень хотелось узнать у него, каким способом ему удается одновременно заседать в согласовательной комиссии облисполкома и участвовать в пьяной драке на улице.
И он пришел – почему-то со счетами бухгалтерскими в руках, мечтательно– задумчивый, как Орфей с цитрой. Рассеянно взглянул на меня:
– Вы ко мне?
– Да, Григорий Николаевич. Моя фамилия Полтева…