- Довольно, - резко сказал Дельмес.
Мора убрал ногу с письменного стола.
- Что вы получили, кроме этого? - спросил следователь.
- Два галстука, кажется, и шейный платок.
- Почему вдруг эти подарки?
- За услуги, которые я ей оказывал.
Дельмес сухо попросил Мора "уточнить".
- Клод угрожали мелкие рэкетиры. Я задал им небольшую трепку, и они успокоились.
- Вы составили рапорт?
- Нет.
- Однако это была явная попытка шантажа.
- По всей видимости.
- Ваш долг был составить акт, а не выступать посредником.
Мора не возражал. Он слушал краем уха.
- Отвечайте мне.
- У меня не было никаких доказательств.
- Вы должны были их получить.
- То есть устроить ловушку?
- Да.
Мора улыбнулся.
- Год назад один мой коллега поступил таким образом. Адвокаты подсудимых доказали, что речь шла о провокации. Тех оправдали, а полицейский едва избежал порицания.
Он добавил весьма любезно:
- Случается, что судьи больше слушают адвокатов, чем полицейских.
Дельмес не хотел с этим согласиться.
- Слушают того, кто лучше делает свое дело, - сказал он.
- Вы совершенно правы, - произнес Мора.
Он подписал протокол без малейших пререканий. Дельмес успокоился, признав, что вина Мора гораздо менее серьезна, чем Вержа, и, возможно, здесь не будут применены судебные санкции. Этим займется Дисциплинарный совет. Мора поблагодарил следователя с невозможно ханжеским видом.
* * *
В тот же день Сильвена урегулировала свои дела. Она вернулась из Женевы довольная, выполнив все, что ей было поручено. Когда появился администратор компании, от которой она зависела, Сильвена была в боевой форме. В свои шестьдесят лет Робер Галон одевался как юный пижон. На этот раз он был в бархатном костюме небесно-голубого цвета и чуть более темной спортивной рубашке. Его сопровождала Жизель, девица, которая страстно желала занять место Сильвены. Сильвена угостила их виски в небольшой комнате, служившей ей кабинетом.
- За мой счет, - уточнила она.
Галон не стал возражать. Он очень злился на Сильвену за то, что она ни разу не проявила к нему ни малейшего внимания. Он заявил, что наступил момент поговорить серьезно. Сильвена прервала его.
- Чтобы мы как следует поняли друг друга, - сказала она, - я выскажу все, что думаю о вас.
Сильвена сделала это в изысканных выражениях. Личность Робера Галона, его нравственность, его любовные привычки или, по крайней мере то, что предполагала о них Сильвена, были описаны словами, каждое из которых заставляло подскакивать шестидесятилетнего красавчика. Жизель внимательно слушала: она не все понимала.