- Тьфу! - помахала уставшей ручкой Илиса. - Не слезает, как вросло!
- А где музыка? - громко поинтересовался Федор, подхватив молодую жену на руки.
Оркестр грянул сначала марш Мендельсона, потом, когда жених бегом бросился из зала, сбился. Аврора еле успела сгрести фату в охапку и поднять ее с пола, спеша за молодоженами. Гимнаст шел неторопливо и что-то тихо втолковывал Вене. Платон вышел из здания загса на плохо слушающихся ногах - последним.
Он один оказался не обсыпанным рисом.
Дюжина заросших бицепсами байкеров бросалась крупой и громко гоготала. Остальные приветствовали молодоженов ревом включенных двигателей, отчего разукрашенные автомобили на площади пропали из виду под густыми выхлопами, а собравшиеся зеваки просто разбежались. Две байкеровские подружки пытались музицировать - одна на трубе, а другая била в литавры. В общем, грохот и шум стояли устрашающие. Уже слышались завывания милицейских сирен. Почти в обморочном состоянии Платон увидел сквозь клубы вонючих выхлопов, как Федор надел шлем и сел на мотоцикл, обвешанный почему-то кукурузными початками. Илиса села сзади, прижавшись к его спине, они вырулили первыми. Платон охнул, показывая рукой на ее взлетевшую фату.
- Айседора Дункан!.. - только и прошептал он, не в силах быстро и понятно объяснить свои страхи.
- Ничего страшного, - успокоил его Веня. - Вся фишка в том, чтобы остальные мотоциклы располагались по обе стороны от фаты. Замыкающий повезет конец.
"Замыкающий повезет конец... Замыкающий повезет конец", - бормотал Платон, пока ехал с Вениамином в такси. Аврора и Гимнаст куда-то пропали.
- Господи! - громко попросил Платон в такси, испугав молодого водителя. Дай мне хоть пару часов передышки! Дай мне покоя и разума, чтобы я смог все обдумать и понять. А потом дай мне поспать без сновидений. Иначе я сойду с ума, - пробормотал он уже шепотом, борясь с тошнотой.
- Ты что, Тони? - забеспокоился Веня. - Ничего, потерпи, сейчас мы с тобой отпразднуем свадьбу, покушаем, выпьем. Я знаю такое местечко, где можно устроить себе передышку хоть на неделю!
- Горько! - простонал Платон.
- Рано, - заметил на это Веня. - Во-первых, мы еще не сели за стол, а во-вторых, жених и невеста при хорошем раскладе подъедут к столу не раньше десяти вечера. Так что ты и поесть успеешь, и выспаться.
.- У меня во рту горько, - прошептал Платон. - Желчь... Я исхожу желчью, как злобный маньяк. Призраки мерещатся. Трудно дышать...
- Призрак женщины, да? - участливо склонился к нему Веня. - Это ее имя ты назвал? Айседора?