- Нет. Айседора - это женщина Есенина, - прошептал Платон, заваливаясь и закрывая глаза.
- Ну-ну! - поддержал его Веня, усаживая прямо. - Айседора - Сенина женщина, а ты нервничаешь, да? Ну не плачь, что-то ты совсем расклеился. Она умерла?
- Кто? - шепотом с удивлением спросил Платон, вытирая влагу со щек.
- Женщина Сени - Айседора. Да гони же быстрей! - закричал Веня таксисту. Боюсь, завалится совсем, тогда нам не вытащить его из машины!
- Айседора Дункан удавилась длинным шарфом, когда ехала в автомобиле. Шарф намотался на колесо. Боже, какая фантасмагорическая, какая декадентская смерть! - давится рыданиями Платон.
- Тони! Смотри сюда! - Веня хлопнул в ладоши перед самым его носом. - Ты о ком плачешь?
- Я? - изумился Платон, посопел, оглядываясь, и твердо заявил: - О себе. О счастье. У меня было счастье. Один раз. Потом она пропала. Бесследно.
- И ее звали Айседора, да? - медленно, как больному, втолковывает Веня, не глядя протягивая таксисту деньги. - Приехали.
- Нет. Ее звали Алевтина. Вениамин!
- А?.. - дернулся Веня, уже открывший дверцу.
- Почему жизнь делает из меня клоуна? Почему она играет мною? Почему Царевна-лягушка надела сегодня кольцо Алевтины?
- Так другого же не было!.. - Веня почти силой вытащил Платона из машины.
- А почему тогда Федор надел мое кольцо?
Вениамин задумался, сосредоточенно глядя перед собой.
- Твое, точно? - уточнил он. Дождался кивка и уверенно заявил: - Для понта. Ты, Тони, для нас большой авторитет. Готов расслабляться?
Платон только тяжело вздохнул. Огляделся. И с большим изумлением обнаружил себя на каком-то заброшенном заводе. Вдаль уходили полуразрушенные корпуса цехов. То тут, то там грустными призраками неспешно пробегали бездомные собаки. Платон заметил, что один из ангаров светится вывеской. Задрав голову, он с трудом разобрал слово: "КРЫША".
- Нам сюда, - подтолкнул его Веня.
Платон упирался, потому что не видел двери. Нажав кнопочку у металлической решетки, Веня дождался шипения в невидимом динамике и сказал: "Хоп!"
- Хоп! - громко разнеслось между цехами. Решетка с лязгом поднялась вверх. Они вошли. Решетка за ними тут же грохнулась в асфальт. Платон подумал, что, наверное, так и падают, отрезая выход, ворота ада.
Они прошли через огромную автостоянку, подсвеченную горящим в бочках огнем - дюжина бочек, расставленных по всему огромному пространству, дышала пламенем с завораживающим упорством средневековых факелов. Несколько автомобилей казались при таком освещении прилегшими отдохнуть зубрами, а чуть накренившиеся мотоциклы - большими рогатыми насекомыми на страже.