- Мой любимый вернулся
домой из Лонгбея.
Я надеюсь, скучал он,
также как я
дни считая,
немного худея.
И бессонные ночи,
и тягучие дни,
слава богу,
что в прошлом
остались они!..
- Поэтесса ты моя рыжая.
- Какая же я рыжая?! - весело возмутилась Алена.
- Нос в веснушках-конопушках, а говоришь, что не рыжая, - поддразнил я.
- Это от солнца. Повылезли греться, глупые.
- Ленк, завтра после обеда на службу не поеду и двинем в одно место, сказали мне, что там очень интересно.
- Ой, куда?
- Сама увидишь.
Обычная улица с магазинами, правда, в престижном районе. Есть и отличие от шумных базаров - здесь тихо, не орут заполошно бродячие лотошники, не чадят костры под медными тазами, на которых в шипящем масле жарятся рисовые, картофельные, мучные лепешки, не летают тучи мух над двухвалковой давильней, где из длинных стеблей тростника выжимается сладковатый сок.
У всех магазинов единое название - "Эмпориум" с добавкой то ли имени хозяина, то ли названия местности. В эмпориумах тихо, прохладно, даже несколько сумрачно. Но глаза, постепенно привыкшие к полумраку, начинают расширятся от роскоши, потому что иного ощущения от выставленного на полках, в витринах, на полу, на стенах - нет.
Самое сильное впечатление поначалу произвел эмпориум, который мы прозвали серебряным - оказалось, что и в торгпредстве все его также зовут. Темно-серые и словно свеженикелированные, ослепительно белые и с желтизной цепочки, каждая из которых имеет свой узор плетения - от простеньких мелких круглых звеньев до свернувшихся в тугие жгуты, змеящихся серебряных канатов. Браслеты - широкие и узкие, отделанные полудрагоценными камнями, с травленными или насеченными орнаментами. Ожерелья, диадемы, броши... Глядя на наше неподдельное изумление, хозяин в чалме заулыбался, полез под прилавок и достал несколько мешочков, развязал их горловины , и на стекло витрины полился серебряный ручей.
В следующем эмпориуме глухо, как в странном сне. Звуки тонут, исчезают, вязнут в коврах, высокими стопами раскинувшихся на полу и закрывавших стены так, что свободен только потолок с бесшумно вращающимися вентиляторами, где, казалось, где, казалось, парит откуда-то льющаяся бесконечная, заунывная, вибрирующая мелодия Востока. Орнаменты ковров переплетены так, что напоминают вязь древних изречений на полузабытом языке. Вглядываешься в ритм чередований, складываешь черточки, кубики и пятна в буквы, буквы - в слова, а фразы нет, смысл ускользает и погружаешься то ли в прошлое, то ли улетаешь в будущее - уходишь из пространства во Время, Великое Вечное Время...