Террористы не наказали человека, которого "Вечерняя Москва" 17-го июля 1965 года, в статье о "Мертвой зыби", назвала главным героем советской провокации в М.О.Р., но Никулин скрыл, как Якушев скончался. Скрыл это и "москвич, {119} участник великой отечественной войны, заслуживший на фронте несколько боевых наград" - Александр Александрович Якушев младший, сын провокатора. В разговоре с Никулиным он сообщил только то, что мать, сестры и он сам "не знали второй жизни отца".
"Он уезжал - прибавил младший Якушев - иногда надолго, возвращался и был всегда внимательным и заботливым к нам, детям... Не могу вам сказать, как меня обрадовало то, что написано вами о моем отце, о его патриотизме и мужестве".
Это молчание Никулина и сына "главного героя" Треста об его судьбе объяснено отзывом Шиманова о "Мертвой зыби" - в нем А. А. Якушев назван в числе тех "преданных партии чекистов", которые были "оклеветаны бандой Берии", погибли, но теперь "восстановлены в памяти народа". Человек, избежавший пули белого террориста, погиб от выстрела сталинского палача или умер в заключении.
--
В ноябре 1965 года на "Мертвую зыбь" откликнулся один из иностранных современников и свидетелей описанных в этой книге событий - бывший польский офицер и дипломат Виктор Томир Дриммер, ставший после второй мировой войны эмигрантом в Канаде. Его статья о Тресте была напечатана парижским польским журналом "Культура". Дриммер написал ее по просьбе редактора этого журнала, Юрия Гедройца, и включил в нее все, что "знает и помнит" о М.О.Р.
Увы, память ему изменила, а сверить ее с существующими сведениями о Тресте он не потрудился. Плодом этой небрежности стало редкое по изобилию нагромождение неточностей. Не перечисляя всех его ошибок, достаточно указать две - автор воспоминаний не отличает Якушева от Опперпута, сливает их воедино, приписывает Опперпуту заграничные поездки Якушева и даже посещение Варшавы, куда Опперпут, известный некоторым русским варшавянам по савинковскому Народному Союзу Защиты Родины и Свободы, показаться, естественно, но мог, а, в другой части статьи, приписывает генералу Е. К. Миллеру "проверку" Опперпута в 1927 году, когда возглавителем боевой организации был не он, а А. П. Кутепов. Хронологический беспорядок затрудняет понимание воспоминаний даже подготовленным читателем, знающим дело Треста. Неосведомленного эта путаница мест, имен и дат собьет с толку. {120} Если, несмотря на такой недостаток, статьей В. Т. Дриммера все же следует заняться, то только потому, что бывший польский офицер включил в нее несколько имен и фактов, не отмеченных русской зарубежной литературой о М.О.Р., а также потому, что он сообщил то, что может быть названо польским объяснением причины самоликвидации Треста.