Если отец в первую секунду слегка растерялся, то теперь полностью овладел собой. По губам его скользила привычная саркастическая улыбка.
- Кажется, сынок, ты собирался немного поскандалить? Ты и в детстве отличался буйным нравом. Давай начинай. Кидаться на пол и молотить по нему ногами будешь?
Эта холодно-насмешливая манера общения всегда доводила Энрике до белого каления, хотя он сам нередко прибегал к ней, когда хотел кого-либо вывести из себя. Глубоко вдохнув и сжав кулаки, он мысленно досчитал до десяти и лишь потом вызывающе посмотрел на отца.
- Наше соглашение аннулировано.
- Что? - На сей раз ему, кажется, и впрямь удалось поколебать невозмутимость отца. Тот ожидал бурной сцены, скандала, но только не лаконичного и твердого заявления. - О чем ты говоришь?
- Ты отлично знаешь, о чем. Ты первый нарушил правила.
- Послушайте, да что тут происходит? - спросил Гарсия, переводя вопросительный взгляд с отца на брата.
Ни тот, ни другой не удостоили его ответом.
- Наш договор яснее ясного гласил: никакого вмешательства. А ты вмешался. - Скрестив руки на груди, Энрике мерил отца гневным взглядом. Можешь не отпираться. Я слышал твой разговор с Джемаймой.
- Разговор с Джемаймой? - присвистнул Гарсия, усаживаясь в кресло с видом взыскательного зрителя новомодной пьесы. - Вот теперь это становится и впрямь интересным.
Энрике и Франсиско Валдесы с одинаковым раздражением обернулись к нему. Энрике возвел глаза к небу.
- А ты уверен, что тебе не надо никуда идти? Управлять большим предприятием - штука тонкая. Тут глаз да глаз нужен.
- Ничего-ничего, - заверил его брат, устраиваясь поудобнее. - Когда все так хорошо налажено, дела идут своим чередом.
Вышвырнуть его сейчас можно было бы разве что силой. Да как-то неудобно выгонять человека из его же собственного кабинета. Чертыхнувшись сквозь зубы, Энрике вновь повернулся к отцу.
- Ей-богу, я не шучу. Сначала я так разозлился, что не уловил смысла происходящего. Но теперь все понял. Ты вмешался, а значит, наше соглашение теряет силу. Я свободен. Как бы ни шли у меня дела к моему тридцатилетию, к тебе я не вернусь.
Франсиско Валдес нахмурился.
- Я вовсе не вмешивался в дела твоей компании. Я же обещал, что не стану пускать в ход деловые связи, мешать тебе заключать контракты...
- В самом деле? А попытка подкупить Джемайму, чтобы она уговорила меня все бросить или на худой конец просто отвлекала меня от работы, это не вмешательство?
Гарсия снова присвистнул, и отец пронзил его убийственным взглядом.
- Энрике, - теперь в его голосе послышались увещевающе-вразумляющие нотки: точь-в-точь мудрый пастырь перед неразумной, заблудшей овечкой, - я всегда заботился о твоем же благе. Да, ты попробовал свои силы, но и слепому ясно, что у тебя ничего не вышло. Эта стройка разорит тебя окончательно, ты останешься без гроша.