Вернувшись домой, леди Верран выдержала чудовищное объяснение с разгневанным отцом. Вопреки ее обещаниям впредь вести себя хорошо Дрис Веррас распорядился держать ее в ее собственных покоях под стражей и постоянным наблюдением до самого дня бракосочетания с Фал-Грижни.
Глава 2
В утро бракосочетания небо было таким же пасмурным, как и настроение леди Верран.
Впрочем, тучи на небе останутся ненадолго, на этот счет у нее не было никаких сомнений, - их наверняка разгонит могучая воля великого Фал-Грижни. Разгонять тучи или, если вздумается, скликать их было в его власти.
Вокруг Верран хлопотали прислужницы, но она сама воспринимала эти хлопоты с их непременными ахами и охами апатично. В молчании она облачилась в вышитое подвенечное платье цвета слоновой кости и в атласные туфельки, молча надела несколько самых дорогих и изысканных драгоценностей. Фал-Грижни заранее известил о том, что великое множество драгоценностей, которые традиционно надевают идущие под венец представительницы знатных родов города, не в его вкусе. Поэтому Верран пришлось отказаться от ослепительного ожерелья и драгоценного пояса, доставшихся ей от матери. И вместо шитой золотом фаты, в которой венчалась еще ее бабка, она надела прозрачное покрывало, усеянное крошечными бриллиантами. Сравнительная безыскусность всего наряда в целом пришлась по душе Фал-Грижни, сама же леди Верран отнеслась ко всему этому равнодушно, потому что у нее не было ни малейшего желания угождать своему внушающему ей ужас жениху. Женщины расчесали ей волосы, но не стали над ними излишне мудрить, и это было к лучшему, так как длинные волосы Верран в этом и не нуждались. В качестве заключительного штриха одна из прислужниц коснулась щек леди Верран румянами, чтобы скрыть бледность, естественную после бессонной ночи.
Верран посмотрела на себя в зеркало. Прислужницы сопроводили этот осмотр возгласами восторга, напоминающими радостный птичий щебет, но сама невеста словно бы ничего не слышала. Ей были безразличны и подвенечное платье, и фата, и даже стремительное превращение из обычной хорошенькой девушки в истинную красавицу, которое она претерпела. Вглядываясь в собственные глаза, она читала в них уныние и печаль, растерянность и глубокий страх. Леди Верран выпрямилась и поджала губы. Кем бы ни оказался на самом деле ее супруг - чародеем, призраком или сыном Эрты, - он не должен заметить ее страх и не должен этому страху порадоваться.
Одна из прислужниц подала Верран букет бледных лилий с кремовыми лепестками. Эти цветы были традиционным знаком прощания новобрачной с отчим домом. При выходе из дому в ожидающую карету или домбулис было принято метить, рассыпая лепестки цветов, свой путь. Верран механически проделала то, чего от нее ждали, - она обрывала холодные лепестки и выпускала их из рук. Их летучий аромат окружал ее; следом за ней размеренным шагом выступали прислужницы. Когда она в последний раз переступила порог собственных покоев, дожидающиеся за дверью музыканты присоединились к процессии и заиграли на своих инструментах. На мгновение леди Верран показалось, будто все это всего лишь детский спектакль в домашнем театре, но тут же она подумала о происходящем иначе: свадебное шествие показалось ей похоронной процессией, и ее шаг дрогнул.