Вот теперь уже комбат не церемонился. Он знал, что успеет сделать, то его. Несколько коротких ударов, нанесенных с близкого расстояния, отбросили бригадира на машину. Маска, подпрыгивая, покатилась по бетону пола. Бригадир даже не успел прикрыться, единственное, что он успел сделать, так это уцепиться руками за руль машины и, лежа спиной на двигателе, ударить комбата в грудь ногами. Невысокий бригадир распрямился, как короткая, но сильная пружина. Рублев покачнулся и не сумел устоять на ногах, рухнул на деревянные ящики с болтами. Послышался хруст досок и короткое ругательство.
В свой удар бригадир вложил максимум усилий и теперь стоял, пошатываясь, пытаясь прийти в себя после удара по горлу и в солнечное сплетение. У него не хватило прыти развить начатый успех.
Но это замешательство оказалось непродолжительным – секунду, две. После чего бригадир двинулся на пытавшегося подняться с обломков ящиков комбата. Сердце Рублева билось неровно, в груди все сжималось от боли, перед глазами плыли разноцветные круги. Он знал, нужно секунд пять – десять, чтобы прийти в себя, но их-то у Рублева и не было. Он ощутил под пальцами рассыпавшиеся болты. Зажав в кулаке штук пять, он наугад метнул ими, практически ничего не видя, лишь бы выиграть время, лишь бы просветлело в глазах. Еще почти ничего не видя перед собой, комбат откатился в сторону и вскочил на ноги.
Осторожно, крадучись, к нему приближался бригадир. Теперь он уже не спешил, не рисковал, выжидая момент, когда можно будет начать действовать наверняка. Рублев пока что пятился, выигрывая время. На глаза ему попался дощатый пожарный щит.
«Наверное, к нему и стремится бригадир», – подумал Рублев, завидев огнетушитель, покрашенный в красное топор и длинный, с угрожающе загнутым на конце крючком багор.
К щиту они метнулись одновременно: бригадир, поняв, что его планы разгадал комбат, а комбат, чтобы опередить своего противника. К бригадиру ближе всего оказался покрытый кроваво-красной краской топор. Комбат же успел ухватиться за длинную ручку багра и тут же отскочил назад, не дожидаясь, пока острие колуна вонзится в его тело. Багор оказался тяжелым, неудобным, он был сделан целиком из металла – к длинной трубе приварен крюк с острием. Ни взмахнуть им толком, ни ударить не представлялось возможным. Пока оставалось одно – держать бригадира на приличном расстоянии, каждый раз встречая его наставленным на него острием багра.
– Я достану тебя, сука! – хрипел бригадир, крепко сжимая в пальцах топорище.
– Попробуй, – спокойно отвечал комбат, еле успевая разворачиваться с тяжелющим багром.