За спинами сержантов смущенно жались понятые - мятого вида полузнакомый мужчина, который все время то надевал, то сдергивал с головы бейсбольную шапочку, сшитую из камуфляжного материала, и немолодая женщина, в которой Илларион без труда узнал соседку, жившую этажом ниже.
- Здравствуйте, Ольга Ивановна, - поздоровался Илларион. Женщина торопливо, едва заметно кивнула и поспешно отвела глаза.
- Ну, капитан, - сказал Илларион, глядя прямо в худое желтоватое лицо Ряб-цева, самой примечательной деталью которого был длинный и какой-то извилистый нос, - может быть, теперь вы объясните цель своего визита?
И он первым уселся в свое любимое кресло, чувствуя, как упирается в поясницу револьвер.
- Приступайте, - сказал сержантам Рябцев, ища глазами, куда бы сесть. Поскольку с утра пятницы уже прошли целые сутки, в течение которых Илларион Забродов копался в своей домашней библиотеке, от порядка, наведенного бесценной Верой Гавриловной, не осталось и следа - книги громоздились повсюду, в том числе и на сиденье второго кресла.
- С вашего позволения, - сказал капитан, перекладывая книги на стол и усаживаясь. - Гражданин Забродов, если не ошибаюсь?
- Разумеется, - сказал Илларион. - Или вы рассчитывали застать здесь кого-то еще?
Капитан принял это не моргнув глазом. А из него мог бы выйти толк, решил Илларион. Если бы он не был такой продажной шкурой, из него определенно могло бы получиться что-нибудь стоящее.
- Гражданин Забродов, - продолжал между тем капитан, - вы подозреваетесь в совершении убийства с целью ограбления.
Ольга Ивановна тихо охнула, а второй понятой снова сдернул с головы свою кепку.
- Чепуха, капитан, - лениво сказал Илларион, краем глаза наблюдая за шарившими по углам сержантами.
Сержанты, как и следовало ожидать, не церемонились - вокруг стоял треск и грохот, из-за которого Иллариону было трудно сосредоточиться на капитане. Здоровенный детина с лицом, как две капли воды похожим на те, что лежат обычно на прилавках мясных отделов любого гастронома, когда в продажу поступают свиные головы, зацепил прикладом автомата любимую вазу Иллариона, и та, ударившись о паркет, с сухим треском разлетелась вдребезги. Несчастная Ольга Ивановна вздрогнула, словно ее ударило током.
- Это японская ваза, - вежливо пояснил Илларион Рябцеву, - очень старая. Одиннадцатый век. Я не в курсе теперешних рыночных цен, но думаю, что тысячей долларов дело вряд ли ограничится.
Капитан только хмыкнул. Он явно чего-то дожидался, и Илларион полагал, что знает, чего именно.
- Ну же, капитан, - все тем же непринужденным тоном сказал Забродов, - не томите. Право, это невежливо как по отношению ко мне, так и к вашим понятым, которым не терпится узнать, чего ради их сюда притащили.