Рябцев не спеша достал из пачки сигарету и прикурил от одноразовой зажигалки неприличного розового цвета,
- Не валяй дурака, Забродов, - сказав он, картинно выпуская дым в потолок. -- Нам все известно. Имеются свидетели, которые видели, как ты свернул шею букинисту Гершковичу.
Понятая Ольга Ивановна снова охнула и закатила глаза, словно намеревалась потерять сознание. Ее коллега и товарищ по несчастью выронил свою кепку и, проявив неожиданную галантность, подхватил женщину, не давая упасть.
Илларион разглядывал капитана Рябцева, с безразличным видом пускавшего дым в потолок, и думал о том, какое впечатление весь этот цирк произвел бы на него, будь он простым инженером или, скажем, учителем. Словесником, например. Убойное получилось бы впечатление, решил он. То есть просто наповал. Ни с того ни с сего вдруг врываются ребята в форме, с автоматами наперевес, шмонают квартиру и говорят: колись.
И - в морду. Ну, это у нас еще впереди, сначала они найдут, что надо, отпустят понятых, а потом уж будет разговор. Поговорим, решил он. Ох, как поговорим. Сержанты - мебель, они, возможно, и не в курсе, чем именно занимаются. Но ты, капитан... Ты-то точно знаешь, что делаешь. Ох, смотри, капитан.
- Капитан, - сказал он, - пока понятые здесь, у тебя есть шанс ничего не найти и благопристойно удалиться туда, откуда пришел. Подумай, капитан. Потом будет поздно. Нехорошее дело ты затеял. Плохо может кончиться, учти.
Мужик в кепке выпустил Ольгу Ивановну и смотрел во все глаза - впитывал впечатления. Сержанты двигали мебель, безбожно царапая паркет. Капитан невозмутимо курил.
- Есть, Сергеич, - донесся из ванной голос одного из сержантов.
- Давай сюда, - приказал капитан и зашарил глазами по столу, ища пепельницу.
Илларион быстро выдернул пепельницу из-под пухлого тома исландских саг и поставил ее перед Рябцевым.
- Мерси, - сказал Рябцев.
- Угу, - ответил Илларион, глядя в сторону ванной.
Оттуда появился давешний сержант со свиной физиономией, неся черный пластиковый пакет со стилизованным изображением Эйфелевой башни. В пакете угадывалось что-то увесистое, имевшее прямоугольные очертания. Илларион припомнил, что этот пакет он сегодня уже видел. Именно этот или точно такой же пакет был в руке встреченного им утром алкаша.
- Это ваше? - спросил Рябцев.
- Нет, - ответил Илларион, - ваше.
- Понятых прошу подойти к столу, - сказал Рябцев, доставая из кейса бланк
протокола.
Сержант водрузил пакет на стол и торжественно извлек на свет божий четыре потрепанных книги и Тощую пачку денег, перетянутую черной аптекарской резинкой. Капитан посмотрел на книги и едва заметно нахмурился. Илларион, проследив за его взглядом, искренне развеселился: правая рука капитана Рябцева явно не вполне представляла себе, чем занимается левая. На столе лежали "Два капитана" Каверина, изданные в 1949 году, перепечатка "Молота ведьм" восемьдесят девятого года, очень потрепанный экземпляр Джеральда Даррелла и роскошно изданный, но тоже знававший лучшие времена "Конек-горбунок". Илларион едва сдержал улыбку при виде всего этого великолепия, а Рябцев крякнул и полез за новой сигаретой.