Глеб крался, буквально сливаясь с землей. Он совершал каждое движение ловко и аккуратно.
Еще метр, еще… И вот он уже за длинным плоским камнем. Сейчас можно перевести дух. Глеб набрал воздуха и ощутил терпкий запах какой-то горной травы. Он медленно перевернулся на спину и вытащил из-за пояса нож Лезвие тускло сверкнуло. Глеб кончиком пальца прикоснулся к острию, затем приподнялся и выглянул.
Заросли кустарников были неподвижны, но где-то там притаился враг и, скорее всего, его автомат наготове, палец лежит на спусковом крючке, и в любой момент спусковой крючок может дрогнуть, и из ствола полетят пули В этот момент Глеб Сиверов не боялся смерти. Он даже не думал о ней. Давняя привычка не думать о плохом срабатывала. Глеб медленно нырнул в тень камня, а затем по-змеиному бесшумно, словно у него на ногах были не тяжелые башмаки на рифленой подошве, а балетные тапочки, прозрачной тенью скользнул по склону и оказался в кустах. И только сейчас из-под ноги сорвался камешек и этот звук показался Глебу грохотом более страшным и оглушительным, нежели если бы со склонов сходила лавина, низвергающая вниз тысячи многотонных камней. Глеб даже зажмурился и стиснул зубы. Но в то же время его правая рука крепче сжала рукоять кинжала, нож, казалось, сросся с рукой, стал ее продолжением.
Глеб хорошо видел в темноте, он уже различал скорчившегося за камнем человека, видел его короткую бороду. Ему даже показалось, будто он различает в этом неверном свете, что борода рыжая. Рукава куртки душмана были закатаны, и из-под них двумя белыми полосками призрачно светилось в темноте белье. Маслянистые тусклые блики поблескивали на автомате. До противника было шагов двенадцать. Глеб понимал, что стрелять нельзя, надо действовать бесшумно.
Он вновь припал к земле и змеей заскользил среди камней и колючих кустарников. Они царапали руки, впивались в плечи, но Глеб не обращал на это никакого внимания. Единственное, чем он был занят, так это тем, чтобы не произвести шума. Он видел, как человек привстал, видел, как блеснули его глаза. Душман повернул голову, и в это время Глеб, чуть приподнявшись, метнул нож. Душман вскрикнул, нож вошел в яремную ямку. Бросок был настолько сильным, что клинок скрылся в шее по самую рукоятку. Бородатый рухнул навзничь, и еще несколько мгновений его ноги, обутые в американские десантные ботинки, подергивались.
Глеб негромко свистнул – так, как свистят ночные птицы. Послышался шорох осыпающихся камешков, и уже через несколько мгновений бойцы Сиверова были рядом.
Глеб отлично помнил, как нагнулся и вытащил нож из шеи убитого душмана.