Нужно было как-то добираться до следующей секции лоджий, чтобы выйти из дома через другой подъезд. Илларион мысленно поблагодарил архитекторов, постаравшихся максимально разнообразить скучный кирпичный фасад жилого дома. Вдоль стены тянулся узкий, на полкирпича, декоративный выступ, который должен был что-то там подчеркнуть или, наоборот, скрыть, – Забродову сейчас было не до этих тонкостей. Главное, что на этот выступ можно было поставить ногу.
Илларион в последний раз мысленно провел ревизию выступа. На такую прогулку решился бы далеко не каждый альпинист. Но выступ выглядел вполне надежным: хоть и узкий, но прямой и ровный, не чета тем своенравным покатым, а порой и обледеневшим уступам, по которым Иллариону приходилось хаживать с полной солдатской выкладкой, когда он был моложе.
«Старый дурак, – сказал себе Забродов, – когда ты угомонишься?»
Труднее всего оказалось перебраться с лоджии на карниз и оторвать правую руку от спасительного выступа стены. Дальше дело пошло веселее, поскольку отступать было некуда и оставалось только осторожно двигаться на носочках приставными шагами влево, прижимаясь щекой и всем телом к шероховатой поверхности стены, цепляясь раскинутыми в стороны руками за швы между кирпичами и стараясь не смотреть вниз. Добравшись до первой из трех расположенных у него на пути оконных ниш, Илларион немного постоял, отдыхая и раздумывая, не отказаться ли ему от своей затеи. Форточка была открыта, словно приглашая его забраться в квартиру, но он преодолел искушение и двинулся дальше. Расслабляться было некогда.
По пути Илларион с удивлением обнаружил, что стена, оказывается, не такая уж и ровная – на ней были волнообразные вздутия и впадины. Вздутия осложняли жизнь, впадины облегчали, но в целом все шло без приключений, за исключением эпизода с открытым окном.
Окно было распахнуто настежь, и Забродов снова вознамерился было прервать свой смертельно опасный вояж, но оказалось, что комната не пуста. Лежавший на кровати мужчина не заметил Иллариона (он был слишком занят, чтобы отвлекаться на что бы то ни было), зато женщина округлила глаза и широко открыла рот, явно собираясь завизжать. Илларион придал лицу умоляющее выражение и приложил палец к губам, едва не сорвавшись при этом с карниза, после чего поспешно двинулся дальше.
Третье окно оказалось запертым наглухо, и через пару минут Забродов с шумом перевалился через перила лоджии и плюхнулся на цементный пол, переводя дыхание и чувствуя противную мелкую дрожь во всем теле.
Вот еще, подумал он, вставая. Это что же у нас – страх высоты? Интересно, откуда?