— Мисс Ньюбери не говорила, что у нее такая красивая сестра.
Она застенчиво улыбнулась ему и присела в реверансе.
Слава Богу, он не такой медведь, как лорд Борроу, подумала я. Иначе Анна была бы в ужасе.
— Позвольте вам также представить миссис Педигрю, которую все мы зовем просто Нэнни, — сказала я.
Он перевел взгляд на маленькую женщину в сером, которая была моей опорой все эти годы.
— Очень рад познакомиться с вами, миссис Педигрю, — промолвил он. — Как хорошо, что вы приехали в Лондон навестить мисс Ньюбери.
«Благодарю вас, — подумала я со смесью удивления и благодарности. — Благодарю от всей души».
Он взглянул на мою сестру.
— Я кое-что придумал, Анна. Если хочешь, можешь пойти с Кэтрин наверх и выбрать комнату, которая тебе понравится. А потом скажешь мне, и я все улажу.
— Идем же, Анна, — горячо подхватила Кэтрин. — Я покажу тебе свою спальню и спальню Джорджи, а потом ты решишь, где будешь спать сама.
Анна с доверчивой улыбкой протянула Кэтрин руку, и они вышли из комнаты. Лорд Уинтердейл закрыл за ними дверь.
— Ну а теперь поговорим, — сказал он.
— О Господи! — в ужасе воскликнула леди Уинтердейл. — Она у тебя что, слабоумная, Джорджиана?
Услышав это, я страшно разозлилась. Ну вот, всегда так: каждый раз, когда мне задают этот вопрос, мне хочется убить того, кто осмелился так подумать.
Вместо меня ответила Нэнни:
— Мисс Анна родилась совершенно нормальным ребенком. Она стала такой после того несчастного случая. Бедная девочка!
— Что же случилось? — тихо спросил меня лорд Уинтердейл.
Стараясь говорить как можно спокойнее, я ответила ему:
— Она играла с обручем во внутреннем дворике Уэлдон-Холла, когда огромный отцовский волкодав выскочил из сада и сбил ее с ног. Она упала и ударилась головой о камень. Бедняжка почти неделю не приходила в сознание. Ей было тогда четыре года, и с тех пор ее разум остался таким же, как у четырехлетнего ребенка.
— Какое несчастье, — промолвил он. В его словах не было явного сочувствия, но мне почему-то захотелось расплакаться.
— Да. — И я добавила то, что обычно всегда говорила в таких случаях:
— Меня утешает лишь то, что она, похоже, счастлива и всем довольна. — Я бросила на него тревожный взгляд. — Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее спокойствие было потревожено, милорд. Она гораздо лучше чувствует себя в привычной обстановке, среди знакомых. Если на нее удивленно показывают пальцем или смеются над ней, она начинает догадываться, что с ней что-то не так, и ужасно расстраивается.
— Именно так и вел себя этот негодяй, — сердито буркнула Нэнни. — Верите ли, мисс Джорджиана? У него хватило ума заявить, что Анна — дурочка. Так он и сказал — прямо ей в лицо!