- Вам нужно отдохнуть, полежать в больнице, - сказал я.
Она наклонилась вперед, и я увидел, что она молода, гораздо моложе, чем я подумал вначале; черные волосы падают на глубоко посаженные черные глаза, а потное лицо побледнело от искреннего ужаса.
- Если вы мне откажете, я умру, - сказала она.
И в этот момент, когда она проявила свой ужас, я решил, что она прекрасна. Мне очень захотелось помочь ей, утешить. Я сказал себе, что она не может быть преступницей, вышел из киоска, закрыл проржавевшую алюминиевую дверь и проводил женщину в ее машину. Дал шоферу свой адрес в Гатуне и велел ему добираться по авениде Бальбоа. Он медленно провел машину по многолюдной ярмарке, и скоро худая женщина закрыла глаза, свернулась клубком и начала дышать со свистом, как в глубоком сне. Мы проплывали мимо толп метисов, продающих яркие одежды и макао, свежие фрукты, дешевые тайские микрочипы, лежащие в глиняных горшках. Повсюду их жадные глаза и жесты манили моряков с торговых кораблей из Европы, Африки и Азии, которые обшаривали это панамское захолустье в поисках техники и контрабанды. Местные крестьяне сердились на нашего шофера за то, что он забрался в пешеходную зону, и отказывались расступиться, поэтому он включал форсажные двигатели и направлял на толпу струи горячего воздуха и пыли, обжигая обнаженные ноги детей. Ко мне через толстое стекло окна долетали проклятия и крики боли. Я чувствовал себя грязным и грешным из-за того, что нахожусь в машине, и жалел, что согласился позаботиться о худой женщине. Включился, чтобы позвонить в корпорацию Упанишади-Смит и заказать аппаратуру для регенерации конечностей, реабилитационный пакет остеопорозиса - для восстановления костей и саморегулирующуюся канистру с флуотаном. Кончиком языка облизал губы и принялся разглядывать лица в толпе в поисках друга.
На краю свободной зоны, где толпа поредела, я увидел Флако, своего доброго друга, который ничего не имел против дел с преступниками, как, впрочем, и я, и попросил шофера остановить лимузин. Флако стоял с несколькими торговцами оружием, которые спорили с четырьмя гверильями о цене поношенного защитного телесного вооружения. Один из гверилий снял шлем, и я по огромным, неправильной формы ушам понял, что это химера генетически преобразованный супермен, один из тех, кого генерал Торрес создал в Чили, прежде чем социалисты свергли его режим. Я смотрел, как химера роется в вооружении в поисках лучшего шлема; даже со своего места я видел, что лучший шлем в этой груде он уже пропустил, и мне пришлось подавить желание сказать ему об этом. Но я продолжал смотреть, гадая, найдет ли он его, и отмечая про себя ширину его торса и мощь рук. Небольшого роста, он обладал прочным скелетом. На Гаити вырастили десятикилограммовых боевых петухов со шпорами такой длины, что они легко могут выпотрошить койота, и никто даже брови не поднял. Но когда Торрес объявил, что создает химер, которые смогут жить на других планетах, это сообщение вызвало мятеж в Консепсьоне и революцию в Темуко. Я помню фотографию, которую показал мне крестьянин их Талькуахано: на ней он и другой повстанец улыбались, держа за концы крыльев большое коричневое существо, наполовину летучую мышь, наполовину человека. Он рассказал мне, что убил это существо дубиной в одном из поселков инженеров. Организация Объединенных Наций выразила формальный протест против этих работ в Чили.