"Я вот все хотел чего-то", - думал Егор.
- Мы-то ладно живем, а они-то как? - говорил он. - Горя-то, поди, немало у людей. Диво, поклон на Амур прислали! Вот уж я не ждал, что кто-то сыщет нас. Конечно, им охота знать, как дошли, устроились ли. Им тоже, поди, хочется на новые-то клинья.
Чувствовал Егор, что Русь велика, а люди - как в одной избе.
- Молва-то людская... Она не зря идет, - толкует дед. - Расея-то матушка нам весть послала. Дескать, детушки вы мои, родину-то не забывайте, нас-то в лаптях. Мол, где вы там? А мы-то на старом месте... Старик прослезился. - А я-то думал: мы ушли и как стеной отгородились. Гребень да степи, море да леса.
- Всюду один народ тянется, - отвечал Егор. - Все одна Расея.
* * *
В деревне докапывали огороды. Егор готовился к осенней рыбалке, делал бочата из полых деревьев. Улугу привез ему новый невод. Летом Кузнецов купил на баркасе пуд конопли и отдал приятелю Улугушке, чтобы связал из нее невод.
Над росчистями - осенний вид. Снопы хлеба, снопы льна; вдали березы, листья чуть золотятся. Красные гроздья рябины видны в чаще, и большие ягоды шиповника как яблочки на оборванных, оголенных ветрами ветвях.
Не плеснет рыба на реке, волна не набежит. Погода ясная, сухая, теплая. Слышно, как где-то далеко за лесом шумит горная речка Додьга.
Мужики на желтой релке достраивали мельницу.
Сашка-китаец тоже приходил помогать.
- Видишь ты, как китаец чисто работает, - замечал Тереха. - В аккурат старается.
В обед с постройки все шли по домам.
- И ты, губернатор, подсобляй! - говорили мужики Ивану, проходя мимо его зимовья. - Ленишься, гуран!.. Где опять пропадал?
- Далеко не ездил. Парохода жду. Ко мне пароход не идет, - отвечал Бердышов. - Я в город собираюсь. У меня все дела запутались, сижу думаю день и ночь.
- Как гольд на корме, - отозвался Егор, напоминая Ивану его же рассказы.
Иван делал вид, что удивляется.
- А у вас быстро же идет работа. Ну и расейские! Оказывается, все могут сделать!
Жара томит, звенят кузнечики, мошка стоит над селением.
Из-за мыса выходит судно. Слышится песня.
- Опять гонят невольников-то... Люди на старых местах страдают без хлеба и без земли. А народ добром на новое место не умеют подвинуть, вот и гонят все невольников, - тихо говорит старик.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
- А Сукнов знай гвоздит и гвоздит. Все работает на Пахома! удивлялись мужики.
Всякий свободный день солдат приходил к Бормотовым и помогал им по хозяйству. Весной он помог Пахому посеять, потом ездил с ним на покос. Мужик привык к солдату, считал его своим, сама солдатская рубаха казалась ему родной. Пахом полагал, что и солдату тоскливо без пашни, без крестьянской работы, и, как ему казалось, он понимал Сукнова.