Бердышов с приплясом выхаживал по улице. Хохот стоял на релке.
- Вот так меринканец!
- В Сибири-то не шибко набожный народ, - рассуждал Кондрат. - Все из-за мехов! Попы-то больше по охотникам шляются - все им пушнину подавай!
* * *
Тучный Оломов как вкопанный остановился на грядках огорода напротив кузнецовской избы. Он снял фуражку с красным околышем, вытер платком лысину, блестевшую сквозь рыжую проредь волос, и расстегнул ворот форменного сюртука.
- Эт-то что за безобразие? - чуть нагибаясь всем корпусом и нешироко раскидывая обе руки, спросил он и поднял брови.
Зимой исправник был на Додьге, мельком видел новые избы переселенцев, но не заметил, в каком они порядке строены. Тогда стояли свирепые морозы, приходилось кутаться, пить коньяк и не хотелось лишний раз ходить по деревне в тяжелых шубах. Да и не до того было; по приказанию губернатора пришлось ездить наводить порядки в китайской торговле. Зато теперь в хорошую погоду Оломов все увидел.
- Как же ты избу построил? - загремел исправник на Егора. - Ведь поперек! Да как-то вкось! А что я тебе говорил? Я уже все помню, я велел в линию!
- Так уж вышло, барин! - спокойно ответил Кузнецов.
Изба нравилась ему. Он построил ее не в линию с другими, а как ему хотелось - окнами на солнце.
"Теперь попробуй сдвинь ее!" - подумал он.
- Будут ребята живы-здоровы, сгниет, барин, эта изба, построят другую. Умные будут, так и правильно выстроят.
- Молчать! - в гневе рявкнул исправник.
- Эх, вот это по-расейски! - с укоризной молвил дед Кондрат, стоявший в стороне. - Давно уж не слыхать было!
- А паспорт есть у тебя? - с подозрением спросил дедушку Кондрата полицейский, ходивший вместе с Оломовым, делая вид, что принимает старика за беглого каторжника.
- Какой у меня паспорт, сынок, - ответил дед, - мне восьмой десяток.
- У него борода заместо паспорта, - заметил Тимоха.
- Да и пашня у тебя нехороша. Какие-то куски, клинья, - продолжал исправник придираться к Кузнецову.
Оломов знал, что Егор работник хороший и росчисти его обширны и возделаны на совесть, но ему не нравилось, что Кузнецов держится независимо. Надо было осадить его, поставить на место. Исправник по привычке предпочитал бедных, смирных, приветливых и заискивающих, а из богачей - тех, за которыми водятся грехи, которые побаиваются начальства.
- Ведь где у тебя росчисть, - кричал он, - там должна быть улица! И зачем с пашней так вылез, что за штаны у тебя получились? Порядка не знаете? Первая линия должна быть - избы, вторая - огороды, третья - пашни. А ты все испортил!