С этими словами он ушел.
— Пусть идёт, дай Бог ему здоровья, — сухо прокомментировал его отбытие Куцко.
Но за этим сарказмом и сухостью скрывалось нечто большее… За всем этим показным скрывалась неуверенность. Доселе мне не приходилось видеть его таким.
— Официальные представители часто бывают такие, — пожал я плечами, решив не заострять внимания на его неуверенности, ибо, если он задет моим поведением, то сможет об этом сам рассказать, выбрав момент. — Следует лишь не забывать, что нам лучше смириться с его присутствием на следующие несколько дней. Он живет в постоянном разладе с собой, вечно сам с собой грызётся.
Куцко недовольно фыркнул.
— Пусть себе грызётся. Но мне кажется, что он и с другими в тех же отношениях, а это уже хуже.
— Не знаю. Ни у каждого есть свой Смотритель.
Неуверенность Куцко приобрела оттенок виноватости.
— Да-а, дела…
— Что вы собираетесь делать с этим? — спросил я, указав на валик в его руке.
— Отдам мистеру Келси-Рамосу, разумеется. А что? Хотите, чтобы это оставалось нашим маленьким секретом?
Я пожал плечами.
— Есть предположение, коль Айкман сдал свой валик, нам следует сохранить для себя его вопли о помощи, обращенные к губернаторше.
— Не станем давать такие обещания, которые не в силах выполнить, — проворчал он. — Вы знаете, что я обязан доложить об этом.
Но стоило мне лишь посмотреть на него, и через минуту он со вздохом произнес:
— Ладно, ладно, о'кей. Я постараюсь как-то замять все это. Хотя могу спорить, что «Эйч-ти-ай» еще больше разозлится на Айкмана, чем мистер Келси-Рамос, ведь по его милости Пакуин дали у губернаторши от ворот поворот, и Каландра оказалась здесь именно в тот момент, когда эти парни никак не рассчитывали ее увидеть.
В таком аспекте я эту проблему не рассматривал, но он, безусловно, был прав. Бог заманил нечестивцев в их собственные нечестивые сети… которые были делом их рук нечестивых…
— Отличная идея, — согласился я.
Он задумчиво перекатывал валик по ладони.
— Думаю, мне все же лучше отдать это мистеру Келси-Рамосу.
Я кивнул.
— Когда мы расстались, он был в каюте Шокка, они собирались пропустить через компьютер валики «Эйч-ти-ай» и посмотреть, что там есть интересного.
— О'кей. — Он колебался. — Джилид… У Айкмана есть какие-нибудь веские аргументы?
— Другими словами, имею ли я право читать чужие мысли?
Он сморщился.
— Может быть, мне следовало бы спросить так: как много из людских мыслей вы можете читать?
Я вздохнул.
— Восемь лет работаю на лорда Келси-Рамоса, — напомнил я ему. — И если бы располагал чем-то большим, чем эмоции и поверхностные впечатления, то не кажется ли тебе, что мне бы ничего не стоило увести у него всю «Группу Карильон» прямо из-под носа?