- Все в порядке, он почти что уже решил.
Вскоре парень уже готов. Я передал сенегальцу, что пришел день последнего акта.
По ходу всей этой комедии мой человек хорошенько поработал над собственной игрой. Теперь уже через двор он проходит медленно и с достоинством. Когда же стоит перед Ситроеном - он само воплощение суровости. Как и каждое утро, Печаточник уже на месте, с банкой пива в руке.
- Сегодня он уже решится, Франсис. Верняк!
Сенегалец поднимает руку.
- Вот, гляди, уже говорит.
Стоящий посреди двора мой человек устремляет свой взор в собравшихся. Все замолкают. Даже негритята прекращают свою игру. Сенегалец опускает руку и громко кричит:
- Две тысячи франков!
В тот же самый вечер Печаточник соглашается на первое предложение Министра и отдает свой Ситроен за пять с половиной тысяч франков.
Со вторым покончено.
И ничего особо сложного.
В Африке белый является заранее усмотренной жертвой всяческих махинаций. Уже с самого начала, сознание того, что нельзя и задницу почесать без того, чтобы за тобой не подсматривали, сразу же ставит его в невыгодное положение. Но что самое важное, сюда он приезжает со всеми своими условными рефлексами. Хотя он иногда и допускает мысль, что не каждый чиновник честен, он никак не может понять, что здесь чиновники всегда коррумпированные до мозга костей. Опять же, он уважает власти. До него не доходит, что во всех слабо развитых странах мундир, это наилучший способ воровать совершенно безнаказанно, и что из всех шакалов, которыми он окружен всегда, самым жадным является тот, кому доверено этого белого охранять.
Он просто не в состоянии представить, до какой степени все окружающие желают прибрать в свои руки его бабки. А если прибавить сюда палящее солнце, делающего белого полным тупицей, все это превращает его в идеальный материал, чтобы из него делали фрайера.
***
Прошло пару месяцев.
Толстый Кристиан уже вернулся на лоно семейства.
Я же проехал пустыню во всех направлениях - с севера на юг и с востока на запад. При этом я хорошо узнал три тракта, Мавританию, Гао и Там. От Нуакшотт до Тимбукту и многие другие. Я так наездился по пустыне, что наконец ее миф для меня совершенно развеялся.
Оказалось, что я искал трудностей там, где их и не было. Лишь парочка сумасшедших переездов по пескам одарило меня дрожью, необходимой для насыщения моей жажды приключений. В связи с этим, я переключаюсь на такие аспекты своего приключения с пустыней, которые приносят больший доход.
Теперь я осел в Ниамей, столице Нигера, откуда могу контролировать торговлю автомобилями во всем регионе, и в этом же году принял участие в национальном развлечении: сафари на туристов. Как раз началась демократизация путешествий в Африку и нашествие туристов, к огромному удовольствию туземцев.