— Назгулы.
При этом слове, казалось, холодный ветер проник в теплый сумрак сада. Качнулись венчики странных, мерцающих цветов. Мелиан поежилась:
— А ты… при чем тут ты? Ты тоже был… назгулом?
— Да, был. С Гортхауэром я познакомился в Нуменорэ. Кстати, о дурманах, Ирмо, — кольцо показалось мне сильнее их всех — такие мощь и сила были в нем — казалось, весь мир мне откликается. Просто летал. Потом отказаться не мог. Потом поздно стало… То есть не смог умереть тогда — струсил.
— Струсил? — удивленно переспросил Ирмо.
— А что, я не похож на труса? — Аллор пристально посмотрел в глаза Вале.
— Честно? Нет, не похож. Разве что кольцо тогда поработило твою волю…
— Можно назвать это и так. Но слабость есть слабость. И за это платят.
— Платят… — прошептала Мелиан. — Чем?
— Душой. Свободой. — Лицо Аллора было непроницаемым.
«Хотел в душе покопаться? На, получи, — подумал про себя Ирмо. — И не думает скрывать. Наверное, и самому Манвэ то же самое бы выложил, глазом не моргнув…»
— Коварен прислужник Врага, — робко-утешающе проговорила Мелиан.
— Головой думать надо, и не только о своих удовольствиях, — огрызнулся нуменорец. — Гортхауэр искал соратников, тех, кто поймет, — а нашел в конечном итоге слуг. Не мог уже иначе. А я развлекался, не думая ни о чем и ни о ком, — почему бы и не заполучить такое сокровище? Да еще такое породистое?
— Он знал, что ты — потомок Мелиан?
— А что тут знать? Род нуменорских королей из своего происхождения секрета не делал — скорее наоборот.
Мелиан свернула самокрутку и закурила. Покосилась на Аллора:
— Будешь?
— С удовольствием. — Он глубоко затянулся. — С нуменорских времен не курил…
Эльдин немного смущенно протянула руку:
— Оставь затянуться, ладно?
— А ты-то… разве ты куришь? — удивленно вскинул брови Аллор.
— Ну… иногда. Еще в Арноре научилась.
— Не видел, чтобы ты курила…
— А зачем при тебе было? Ты же не мог…
Грустно улыбнувшись, бывший назгул погладил ее по голове.
— Улайар были призраками? То есть нематериальными сущностями? И все же могли многое, говорят…
— О да. Как говорили: назгул — как человек, только умеет побольше. А вот жить — не умеет. Так кто это в наше время умеет?
Мелиан протянула нуменорцу бутылку:
— На, выпей. Хорошее вино — дрянь не пью.
— Спасибо. — Аллор передал бутылку Эльдин, сделав порядочный глоток.
Та, отпив, протянула сосуд Ирмо. Вала, машинально отхлебнув, поставил его рядом.
— А все же… Как же — завеса? Ведь твои мысли даже я с трудом улавливаю, — невольно вырвалось у Ирмо, — а Гортхауэр… он — мог?
— Невеликая потеря — мои мысли, — взглянул на него Аллор. — А Гортхауэр… Да, потом он не мог… — Майа резко замолчал, и Ирмо почувствовал, что дошел до некоего предела, коснулся чего-то непостижимо страшного, про что выспрашивать не стоит. Может, в забвении удастся? Лориэн вполне искренне хотел помочь, и было любопытно увидеть то, что могло превратить призрака в майа…