— Я дам вам денег на дорогу, — сказал король и пошел к сундукам — всю чизбургскую казну по его приказу перетащили в башню ратуши.
— Я не возьму ни гроша, — сказал Стремглав. — Вы и так сделали для меня слишком много, ваше величество.
Король тем не менее продолжал греметь замками.
— Но ведь должен быть в моей армии хоть один герой…
— Я не возьму ни гроша, — повторил Стремглав.
— Какова гордыня! — рассмеялся король. — Если вы откажетесь от награды, то я назло вам объявлю творцом победы самого последнего труса и подонка в своем войске — да хотя бы того же бастарда Полироля! Вам не обидно?
— Нисколько.
— Да, уж теперь-то я вижу, что вы неминуемо станете королем, — нараспев сказал Пистон Девятый. — Ага, я так и знал, что обнаружу здесь нечто подобное… Но уж от этого подарка я не разрешу вам отказаться ни под каким предлогом.
Он подошел к Стремглаву и показал на раскрытых ладонях широкое колье из эльфийских самоцветов в виде цветов бессмертника — нынешние люди не умели так их обрабатывать.
— Это не для вас, а для прекрасной Алатиэли — пусть она никогда его не снимает, и пусть никто никогда не узнает, какой ценой был покорен Чизбург.
Им предстояла еще одна встреча, и последняя — через много лет.
в которой рассказывается о том, как возникают из ничего беспорядки, могущие привести к крушению державы
Многие еще, к сожалению, думают, что народное восстание, бунт, мятеж, беспорядки и волнения очень легко поднять и возбудить. Некоторые ученые вывели даже условия, при которых может возникнуть благоприятная для смутьянов ситуация.
Но жизнь показывает совсем другое.
Бывает, что бунтовать начинают как раз не самые бедные и угнетенные. Бунтовать принимаются как раз тогда, когда наступает жизнь довольно обильная и спокойная.
Потому что стоит хоть чуть-чуть снизиться уровню этой самой жизни, как человек немедленно звереет и готов за свое добро поднять на вилы и брата родного, не говоря уже о посторонних и незнакомых людях.
Пока по всей остальной Агенориде каталась туда-сюда война, жители Посконии потихоньку на ней богатели, продавая воюющим сторонам зерно, сало, пеньку и лес для строительства боевых машин и кораблей.
Теперь даже у самых бедных земледельцев после всех болярских и хворянских поборов и податей оставалось на прожитье.
Округлились лица, заблестели глазки, разогнулись спины. Стали с большим размахом справлять народные праздники, число которых росло с каждым годом.
Даже про старца Килострата позабыли, поскольку светлое будущее, вопреки его пророчеству, тихонько наползало на Посконию из завтрашнего, а то и послезавтрашнего дня.