Сейчас это невозможно представить, но в начале восьмидесятых годов даже одна из крупнейших в мире радиостанций не имела ни одного компьютера. В редакционных комнатах, как в старину, трещали пишущие машинки, в редких случаях электрические.
Но меня потрясло не отсутствие компьютера, а то, что, как оказалось, не машина, а все-таки люди, находясь со мной в постоянной переписке, не удивлялись тому что их автор столько времени не имеет своего адреса. И не обращали внимания на адрес на каждом моем конверте и на каждом подписанном мной документе. И не замечали всех моих специальных иронических и истерических обращений и по этому поводу и проклятий в свой адрес. Джон слушал, хихикал, ему было смешно (еще бы!), но он же, кажется, был немного смущен и что-то бормотал про так называемый человеческий фактор.
Человеческий фактор это, если кто не знает, такой фактор, которым объясняют всякие глупости, сделанные не машиной, а человеком в виду несовершенства его психофизического устройства, когда он что-то выпустил из виду по рассеянности, или по причине больной головы после пьянки, поскользнулся, промахнулся, уронил, но ведь человек сказал я Джону обычно из своих ошибок делает выводы и старается их больше не повторять данном случае, это не человеческий фактор, а Нечеловеческий фактор и давайте его исправлять.
- Давайте, - согласился Джон.
- Хорошо, - согласился и я. - У кого на станции есть мой адрес?
- У меня, - сказал Джон.
- Идемте к вам.
У себя в кабинете он раскрыл записную книжку, нашел искаженный адрес Гуго Майера. Я попросил книжку, своими руками вычеркнул адрес Майера, вписал свой и спросил, у кого еще могут быть записаны мои данные. Оказалось, что еще у двух секретарш. Я посетил обеих и внес нужные исправления.
Я в Лондоне несколько дней, записал на пленку отрывки из романа, встретился с друзьям, посетил Британский парламент и Национальную картинную галерею, погулял по Оксфорд стрит, послушал болтунов в Гайд-парке, посмотрел развод караула у Букингемского дворца, вернулся в Штокдорф и - что вы думаете? - звонит мне бедный Гуго Майер, к нему на имя Кросна Франтила пришло письмо: Джон Бенсон, которому я только что вписал свой правильный адрес, благодарит меня за посещение радиостанции, с удовольствием вспоминает наши встречи, надеется, что и мне было приятно.
Я ответил немедленно, что мне было очень приятно, но из Штокдорфа собираюсь переселиться непосредственно к Гуго Майеру, которого вы называете каждый раз какими-то именами, каких никакой человек даже придумать не мог бы. Где вы опять раскопали этот дурацкий адрес? Проверьте свою записную книжку еще раз, не заколдована ли она. Проверьте и запишите: Мой адрес... На оставшейся части листа я опять написал свой адрес своим почерком и печатными буквами, поперек листа и вдоль. А когда и на это письмо пришел ответ через Гуго Майера, я взревел, перепугав всех домашних, и взялся за очередное послание к Гарри Причеру.