- Виртуальный шалопай, - сказала мама.
- Какой есть, - ответил Чек и снова налег на оладьи. После завтрака он оттер маму от раковины, вымыл посуду и выразил готовность слетать в магазин.
- Лучше посиди со мной, - попросила мама. - Фуражиром ты всегда был никудышным. Обязательно купишь дороже, чем покупаю я.
- Мама, - сказал Чек, - сейчас в любом магазине всего навалом - на любой вкус и по любой цене. Время фуражиров и очередей за маслом по талонам давно прошло.
- Да, - грустно сказала мама, - все прошло. Странное это ощущение, сынок: понимать, что жизнь прошла. Вот уже и умирать скоро...
- Вот еще, - бодряческим тоном, от которого ему самому стало тошно, сказал Чек и невольно отвел глаза. Запах корвалола упорно лез в ноздри даже здесь, на кухне, где, по идее, хватало других запахов. - Тебе еще жить да жить. Ты у меня крепкая, ты еще меня переживешь.
- Не дай тебе бог когда-нибудь пережить своих детей, - сказала мама таким тоном, что у Чека по спине забегали мурашки.
Момент назрел. Чек глубоко вздохнул, пошуршал сигаретной пачкой, закурил и посмотрел на маму.
- Послушай, - сказал он, - почему ты никогда не рассказывала мне, как умерла Аня?
Мама не вздрогнула и не изменилась в лице, из чего Чек сделал вывод, что она ждала этого вопроса давно - может быть, все долгие одиннадцать лет.
- Во-первых, ты не спрашивал, - ответила она. - А во-вторых, мне не хотелось тебя травмировать. Эта история не из тех, что рассказывают детям перед сном, - Я уже давно не ребенок, - мягко напомнил Чек.
- Это тебе так кажется, - грустно сказала мама. - А впрочем, как знаешь. Может быть, ты прав и тебе это нужно.., хотя бы для того, чтобы повзрослеть.
Чек кивнул. Обычно такие, выпады не вызывали в нем ничего, кроме глухого, не вполне осознанного раздражения, но сегодня мамины слова не встретили в нем сопротивления: возможно, он действительно начал взрослеть.
- Расскажи мне, - попросил он. - Для меня это важно.
- Ну, если так... Дай-ка и мне сигарету.
- Твое сердце...
- Если мое сердце смогло пережить смерть дочери, то несколько миллиграммов никотина оно переживет и подавно, - оборвала его мама. Чек протянул ей пачку, чиркнул зажигалкой, и она закурила, старательно, как прилежная ученица, зажав сигарету между пальцами левой руки и неумело выпуская дым изо рта. - Ей было девятнадцать, - продолжала мама, - и она решила, что уже достаточно взрослая, чтобы обходиться без моих советов. Это теперь каждый школьник, у которого есть хотя бы капля ума, стремится получить образование, чтобы не пропасть в будущем, а тогда было другое время. Ты должен помнить, ты тогда был уже большой.