Как только "бьюик" начал притормаживать, нацеливаясь на освободившееся парковочное место, Канаш увидел свою мишень. Знакомая белая рубашка, над распахнутым воротом которой маячила покрытая нездешним красноватым загаром волчья физиономия, вынырнула откуда-то справа, из-под густых темно-зеленых крон росших в сквере деревьев, и стала приближаться к машине Рогозина. Сквозь мощную оптику Канаш отлично видел выражение звериной настороженности, застывшее на костистом лице человека, которому оставалось жить всего несколько секунд.
Указательный палец Канаша мягко лег на спусковой крючок, перекрестие прицела остановилось на голове Баландина, а потом, повинуясь едва заметному движению снайпера, плавно переместилось на грудь. Как бы ни хотелось Канашу раскроить хромому волку череп, выстрел в грудь был все-таки вернее.
Выверив прицел, Канаш начал плавно давить на спусковой крючок, и тут хромой, будто что-то почуяв, резко повернулся боком и даже присел, слегка согнув в коленях ноги. Винтовка в руках Канаша издала негромкий звук, похожий на плевок, и мягко толкнула его в плечо. На белой рубашке Баландина распустился красный цветок, хромой покачнулся и начал падать, но Канаш знал, что этого мало: пуля попала хромому в плечо, а от таких ран не умирают, особенно в центре огромного города, где навалом больниц и машин "скорой помощи".
Толпа на площади шарахнулась в разные стороны от падающего человека. Канаш изменил прицел, наведя винтовку в самый центр широкой белой спины, заслонившей, казалось, весь мир, и тут на него набросились сзади.
Невидимый противник был силен. Ощутив на себе медвежью хватку, опытный Канаш сразу понял, с кем имеет дело. Противник облапил его сзади, прижав обе руки Валентина Валерьяновича к бокам, мощным рывком сдернул его с ящика и попытался повалить. Он пыхтел и сопел, обдавая Канаша волнами чесночного перегара, сыпал сквозь зубы ругательствами, самым мягким из которых было "бандитская харя", и явно уже видел свою физиономию на экране телевизора как он дает интервью корреспонденту программы "Время".
Все это было не страшно, но очень несвоевременно, и Канаш не стал церемониться. Он провел серию коротких жестоких ударов - ребром ладони, обоими локтями, затылком, - и почувствовал, что его руки свободны. Тогда он обернулся и опрокинул противника навзничь страшным ударом в лицо. Таким ударом можно было свалить с ног быка, но противник, вопреки ожиданиям Валентина Валерьяновича, не потерял сознания. Он возился в пыли, пытаясь встать, и тогда Канаш подобрал отлетевшую в сторону винтовку и трижды выстрелил по копошившейся на полу фигуре. Здоровяк в хлопчатобумажном рабочем комбинезоне три раза подскочил, как гальванизированная лягушка, мучительно перебрал ногами в растоптанных кроссовках, сгреб огромными горстями мягкую пыль и затих, обиженно отвернув от Канаша широкое небритое лицо.