Пес шел рядом с Забродовым, не обгоняя и не отставая. Было видно, что для него взбираться по лестнице дело привычное.
- Не отвык от людей, не боится, - заметил Забродов.
Мещеряков опасливо косился то на пса, то на своего приятеля, не понимая, что на уме у одного и у другого. Илларион открыл дверь и пропустил пса так, словно тот был важным гостем. Мещерякова это даже задело, он не ожидал подобного почтения к собаке.
- Присаживайся, Андрей, где хочешь. А ты - за мной.
Доберман понял, чего от него хотят. Принюхался, осмотрелся и, стуча когтями по паркету, прямиком направился в ванную.
Мещеряков слышал, как шумит вода, слышал хохот Забродова и радостный лай пса.
- Ну вот, теперь порядок.
Пес, стоя в ванне, отряхнулся. Илларион вытер его старым полотенцем, потрепал по загривку.
- Вот теперь у тебя вид товарный. Отоспишься, отъешься и на выставку можно выводить. Только погоди, давай я тебе ссадины обработаю.
Медицинские процедуры Илларион провел так умело, словно лет двадцать работал ветеринаром. Пес не противился, лишь иногда от неприятных ощущений прикрывал глаза, темные, красивые, глубокие.
- Теперь порядок. Пошли, получишь пайку. Илларион выгреб из холодильника все, что счел пригодным для кормежки животного. Пес вел себя аристократично, не накинулся на сардельки сразу, а посмотрел на них, затем на Забродова и лишь после того, как Илларион сказал: "Чего медлишь? Угощайся, приятель", набросился на еду.
Из кухни Илларион вернулся вместе с псом. Мещеряков уже заждался.
- Ты решил его оставить?
- Нет, это он решил остаться.
- А если он решит уйти? - издевательски спросил полковник ГРУ.
- Я противиться не стану.
Пес улегся на ковре рядом с креслом, стараясь занимать не очень много места, но так, чтобы видеть и Мещерякова, и Забродова. Он водил мордой из стороны в сторону, словно ожидая подвоха.
- Наверное, в тесной квартире жил, - сказал Илларион.
- С чего ты взял? - спросил Мещеряков.
- Видишь, как аккуратно устроился - чтобы ему ни лапы, ни хвост не отдавили.
- Я бы до этого не додумался. Назовешь ты его как? - спросил Мещеряков.
- Полковником.
- Полканом, что ли?
- Нет, Полковником. В твою честь, Андрей. Ведь если бы ты ко мне не наведался, живодеры его пристрелили бы. Ты его спаситель, так что можешь считать себя его крестным отцом.
- Не богохульствуй, животных не крестят, - сказал Мещеряков.
- Ну, крестить, может, и не крестят, а вот выпить по этому поводу мы можем. К тому же я на три дня без колес остался, так что могу себе позволить.
В руках Иллариона, сидевшего в кресле, появилась бутылка. Откуда она взялась, для Мещерякова оставалось загадкой. Это было похоже на карточный фокус, когда вначале видишь пустую ладонь, а затем на ней вдруг лежит колода карт, и прямо на глазах эта колода превращается то в веер, то в вопросительный знак, потом сама собой складывается и так же незаметно, как появилась, исчезает с глаз.