– A ты не боишься ненароком отправить туда княжну Марфу? – усмехнулся Александр.
– Я в сказки не верю. – Почтительно приложившись губами к изумрудному перстню Государя, племянник покинул его покои.
– Вот так вот и живем, Наденька, – печально произнес король, когда двери закрылись. – Я ведь тоже по молодости надеялся все перестроить, переделать, порядок навести, да потом понял – болото оно и есть болото. И никакая мы не Новая Ютландия, а самое настоящее Мухоморье! Может, Виктору удастся?..
– A вдруг это он и съел Касьяна? – смекнула Надя. – Ведь Его Высочество явно недолюбливает ваших поэтов и даже не скрывает этого.
– Что? – вскинул брови Александр. – Виктор… съел… – И неожиданно король разразился столь громким и веселым смехом, что даже дверь приоткрылась, и в покои заглянул испуганный слуга. А Уильям укоризненно уставился на хозяина. – Ха-ха-ха, ведь это ж готовая поэма -"Королевич-людоед"! Да, Надежда, рассмешили вы меня, – уже успокаиваясь, произнес Александр. – Это ж надо же…
«Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», подумала Надя, в глубине души понимая, что малость хватила лишку, но радуясь, что смогла хоть на миг рассеять неизбывную печаль ново-ютландского короля.
– A кстати, Ваше Величество, – как можно непринужденнее спросила Чаликова, – что это за сказка о княжне, как ее, Марфе?
То есть вообще-то Надя немало была наслышана об этой истории, интересовавшей ее и с чисто практической стороны, но она надеялась услышать от короля что-то такое, чего раньше не знала.
– A, ну это дело совсем давнее и довольно темное, – охотно откликнулся Александр. – Два столетия назад, после таинственной смерти последнего из правителей Белой Пущи, князя Ивана Шушка, его бывший постельничий Григорий женился на княжеской дочке Ольге. Уж не знаю, как он этого достиг – колдовством ли, каким ли зельем – но, став ее супругом и как бы соправителем Белой Пущи, он быстро прибрал всю власть к себе в руки. Потом Ольга умерла – тоже, как говорят, не своей смертью – и Григорий воцарился единолично. Так до сих пор и княжит. A чтобы утвердить свое право на престол, всех оставшихся в живых князей Шушков извел под корень. Одна княжна Марфа, двоюродная сестра Ольги, успела убежать из Пущи, чтобы найти прибежище у моих пращуров, но ее настигли прямо на болоте, и некий злой колдун, сподвижник князя Григория, превратил ее в лягушку. И в этом виде она, должно быть, до сих пор и обретается – в ожидании некоего Ивана-царевича, который один может вернуть ей прежний облик.
– И что же, вы верите в эту легенду? – деланно равнодушно пожала плечами Надя. Король на минутку задумался: