– И других лекарств нет? Я вас правильно понял, доктор? – допытывался Андрей, почему-то полностью не доверяя этому знаменитому наркологу, моложавому профессору, как бы чистоплотно отшлифованному, заметному скрупулезной выбритостью сухих щек и гигиенической аккуратностью бледных ногтей.
– Вы поняли меня почти правильно. Почти, – подчеркнул Бальмонт-Суханов. – На всякую болезнь есть лекарство. Но…
Он заторможенно взглянул на опрятные ногти, додумывая фразу, и Спирин, видимо, на правах знакомого позволил себе вольно закончить его мысль:
– Проклятое «но» – всегда колючая проволока, которая обдирает морду! Сто извинений за неделикатное просторечие, Ростислав Георгиевич, так и подмывает возгаркнуть правду: ваше «но» – означает «нет»! Очень огорчительно, профессор! Стало быть, в медицине – темная ночь, только ветер свистит по степи.
Пятнистый румянец проступил на аскетических выбритых щеках Бальмонта-Суханова.
– Мое «но», Тимур Михайлович, заключалось некоторым образом в другом, – поправил он Спирина. – Препараты есть, но они заграничные. И вне пределов России. Их цена в долларах гомерическая. Я говорю о новых препаратах, изготовленных в США в одном из исследовательских институтов, как мне известно от моих американских коллег. К вашему сведению, количество наркоманов с каждым годом катастрофически увеличивается в мире. Их миллионы и миллионы, к несчастью.
– Я о лекарствах… И препараты можно купить за эту гомерическую цену? – спросил благодушно Спирин и, сейчас же, не сомневаясь, ответил сам себе: – Наверняка можно, Ростислав Георгиевич…
– В моей клинике их сегодня нет. Но, разумеется, в наше время рынка закупить возможно любой иностранный препарат. В частности, метадон. Это более мягкий заменитель героина. На него пересаживают наркомана на несколько месяцев. Он помогает преодолеть болевой барьер при «ломке», помогает вынырнуть как утопающему на поверхность, глотнуть свежего воздуха и ухватиться за соломинку, чтобы вернуться к жизни. Есть и другой препарат – бупренорфин, противоядие, обезболивающее процесс «ломки». Эти препараты дают не гарантию, но шанс.
– И любопытно – какова приблизительно цена новым препаратам? – с тем же благодушием спросил Спирин.
– Цена, как я сказал, высокая. Здесь, надо полагать, не сотни, а тысячи долларов. Препараты, повторяю, не дают стопроцентной гарантии.
– М-да, – произнес Спирин. – Грабеж напропалую. Весьма, весьма… Крепко и трезво надо думать. Верно, Андрей? Богоугодное дело, но опять зубастое «но». Надобно быть миллиардером, по меньшей мере, м-да! Как, Андрей?