Затем она стала тише, и люди монотонно запели:
«Старое Солнце спускается в темноту и может быть никогда не вернется. Старое Солнце умирает и может не родиться вновь. Рука Богини может его погасить. Пусть она уничтожит его, пусть покой самой Богини будет простираться над Скэйтом, над всеми нами…»
Сетлин взял из рук матери золотой кувшин.
Как раз в тот момент, когда диск Рыжей Звезды скрылся за горизонтом, мальчик залил огонь, пылавший на столбе.
– Старое Солнце мертво, – протяжно пели Натис. – Оно больше не встанет. В эту ночь Богиня даст нам мир и покой. Утра больше не будет…
Вода и дымящийся пепел скатывались по столбу.
Когда пение кончилось, Старк спросил Сейдрина:
– Вы это делаете каждую ночь?
– Каждую ночь, проведенную на поверхности.
– Большинство людей молится, чтобы Старое Солнце даровало им утро.
– Богиня их накажет.
Старк вздрогнул. Он чувствовал дыхание богини, когда Харгот, король Жатвы, и его жрецы наслали ее на повозки Амнира, торговца из Кумры. Амнир, его люди и животные были допущены в мир Богини. Лед блестел на их лицах.
Но даже Харгот приносил жертвы Старому Солнцу, боясь, что Темная Троица не справится с ним. Найтис, видимо, были самоубийцами.
Теперь они сидели на земле, вокруг широких квадратов толстого материала. Желтые птицы свободно расхаживали между ними. На кострах, сложенных из колючего кустарника, дымились котлы.
Аштон принюхался.
– Интересно, что в этих котлах.
– Что бы ни было, ешь, – предупредил Старк.
Сейдрин сделал им знак сесть между Сетлином и Корверен. Еда была подана в каменных чашах и плетеных корзинах, видимо, добытых в джунглях. Там был грубый пресный хлеб, состоявший из земли, зерен, а также овощи с минимальным количеством мяса. Белое, нитевидное мясо держалось на разбитых косточках.
Старк перевел взгляд со своей порции на птиц.
– Мы будем умолять их о прощении, – сказала Корверен, – как мы просим прощения у зерен, которые мы собираем, и у всех растений, которые мы рвем с земли. Они соглашаются. Они знают, что придет день, когда они будут питаться нами. – Она описала рукой круг. – Мы все – одно, и у каждого свой час.
– А твой сын? – спросил Аштон.
– Когда придет его час, не твоя ли рука возьмет кинжал, чтобы пронзить его сердце? – спросил Старк.
– Конечно, – сказала Корверен.
Сетлин посмотрел на Старка со спокойным недоумением.
– Кому же другому будет даровано это счастье? – спросил он.
Старк ел. Желтые птицы топтались вокруг него, искоса поглядывая: они чувствовали в нем чужака. Музыканты закончили еду и снова взялись за свои инструменты.
Одна женщина встала и запела. Ее голос звучал как флейта.