– Личные причины. Частично сентиментальные.
– Под чужим именем?
– Да. Это касается семьи моего мужа. Я не хочу, чтобы они знали, что я здесь.
– Интересно. Вы считаете, что они так же тщательно следят за приезжающими, как и мы?
– Я не знала, что Вы следите за приезжающими.
– Сейчас мы это делаем.
– Я не знаю, что здесь происходит.
Раздался еще один раскат грома. Еще несколько капель упали.
– Я хотел бы верить, что Вы действительно удалились от дел.
– У меня нет причин опять возвращаться к этому. Я получила небольшое наследство, достаточное для меня и моей дочери.
Он кивнул.
– Если бы у меня было такое положение, я не сидел бы в поле. Скорее я был бы дома, читал бы, или играл в шашки, ел и пил во-время. Но Вы должны допустить, что это только случайность, что Вы здесь, когда решается будущее нескольких наций.
Я отрицательно покачала головой.
– Я ничего не знаю о множестве вещей.
– Нефтяная конференция в Осаке. Она начинается через две недели в среду. Вероятно, Вы собираетесь посетить Осаку примерно в это время?
– Я не собираюсь ехать в Осаку.
– Тогда связь. Кто-то оттуда может встретиться с Вами, простой туристкой, в какой-либо точке Вашего путешествия и…
– Боже мой! Вы повсюду видите секретность, Борис? Я сейчас забочусь только о своих проблемах и посещаю те места, которые имеют для меня значение. Конференция к ним не относится.
– Хорошо. – Он допил чай и отставил чашку в сторону.
– Вы знаете, что мы знаем, что Вы здесь. Одно слово японским властям о том, что Вы путешествуете по чужим документам, и Вас вышвырнут отсюда. Это было бы самым простым. Никакого вреда не причинено и все живы. Только это бы омрачило бы Вашу поездку, если Вы действительно здесь как простая туристка…
Грязные мысли пронеслись в моем мозгу, как только я поняла, куда он клонит, и я знаю, что они более испорчены, чем его. Я этому научилась у одной старой женщины, с которой работала и которая не выглядела как старая женщина.
Я допила мой чай и подняла глаза. Он улыбался.
– Я приготовлю еще чаю, – сказала я.
Верхняя пуговка на моей блузке расстегивается, когда я отворачиваюсь от него. Затем я наклоняюсь вперед и глубоко вздыхаю.
– Вы могли бы не сообщать властям обо мне?
– Я мог бы. Я думаю, что Вы, скорее всего, говорите правду. А даже если нет, Вы бы теперь не стали рисковать, перевозя что-то.
– Я действительно хочу окончить это путешествие, – говорю я, посматривая на него. Мне не хотелось бы быть высланной сейчас.
Он берет меня за руку.
– Я рад, что Вы сказали это, Марьюшка. Я одинок, а Вы еще привлекательная женщина.