— Кто это?
— Спозаранник, — честно призналась я.
— Ты его там заперла?! — ужаснулась Агеева.
— Нет, он сам.
— Зачем?!
— Он там думает.
— О-о-о. — Больше ей сказать было нечего.
— Марина Борисовна! — Спозаранник поскребся в дверь с той стороны. — Удалите Железняк от двери. Она дезорганизует работу всего нашего отдела.
— Там весь отдел? — в очередной раз ужаснулась Агеева.
— Нет. Здесь только я, а отдел, лишенный моего руководства, — в отделе.
Через пять минут и отдел, и все Агентство были у двери подсобки. Все уговаривали Спозаранника выйти, но он был непреклонен. Он отказывался выходить до тех пор, пока я нахожусь в пределах видимости.
Чтоб не нарушать священный рабочий процесс, Глеб Егорович заявил, что он согласен руководить отделом из подсобки. Для этого всего лишь надо перенести столы в коридор.
Отделу это не понравилось, и все переключились с проблемы вынимания его из подсобки на проблему удаления меня за пределы видимости. Все вдруг вспомнили, что я — в декретном отпуске. Я обиделась и сказала, что буду рожать детей с периодичностью каждые два года и больше они меня не увидят. Если я их не устраиваю как журналист-расследователь, то буду матерью-героиней.
— Никаких условий для работы! Вместо того, чтоб давать задания и руководить деятельностью, начальник отдела отсиживается в подсобке. — Я решила умолчать об истинной причине, почему Спозаранник держит оборону.
— Ах, так тебе задание нужно? — тут же отреагировал заключенный в подсобке. Его интонации мне очень не понравились.
…Так я получила это дурацкое дело о пропавших канализационных люках. Через полчаса после освобождения Спозаранника мне (через секретаря) была передана подробная справка, состряпанная моим начальником из беседы с чином из комитета по городскому хозяйству. Из нее следовало, что вот уже три месяца подряд с пугающим постоянством с улиц города по ночам исчезают канализационные люки. Люки никакой особой ценности не представляли, и все это было более чем таинственно. Но это, как выяснилось, не самое мистическое, с чем мне впоследствии пришлось столкнуться.
Я выехала домой пораньше, потому что все, что можно было сделать в Агентстве, я уже сделала. В конце концов, дома ждали многочисленные младенцы и мой старый ребенок Денис. Все хотели маму, и все хотели есть… А мама хотела Спозаранника.
***
В эти дни мой стойкий иммунитет ко всяческой паранормальной ереси заметно поколебался, потому что у нас завелся полтергейст. Меня это здорово расстроило. Модестов же, наоборот, ходил довольный — подтверждалась его концепция устройства мира. По его заблуждению, в мире есть не только Бог, землю также населяет куча всякой нечисти. И сейчас эта нечисть стала ему являться. Мне показаться на глаза она еще не решается, но тем не менее заявляет о себе. Во-первых, нечисть заставляла кошек выть по ночам, а соседей — просыпаться и ругаться со мной по этому поводу. Эти мерзкие твари (не соседи, кошки) нипочем не хотели затыкаться, ни одна из мер по их усмирению не возымела должный эффект.