Лодка причалила к берегу, и Вайс, поддерживая Фаергофа под руку, чтобы тот не свалился в воду, помог ему выйти на пристань. Когда они оказались на берегу, он спросил:
— У вас еще будут ко мне вопросы?
— Позвольте, — запротестовал Фаергоф, — я просто приятно провел с вами время.
— Нет, — решительно сказал Вайс, — для этого у нас теперь нет, да и не может быть времени.
— Хорошо, — согласился Фаергоф. — У меня сейчас нет никаких возражений против вас.
— Только это я и хотел знать, — с удовлетворением произнес Вайс. И добавил: — Можете быть уверены, что ваша проницательность и на этот раз не обманула вас.
Оказалось, что «в высшей степени секретное» задание, которое Вайс выполнял под наблюдением Фаергофа, не требовало ни особой сноровки, ни особых усилий.
Он обязан был следить, чтобы в определенные сроки на участке дороги и улице, прилегающих к указанному ему зданию, а также у входа в само это здание не появлялись люди, чьи приметы не были бы ему заранее известны. Или, находясь в каком-нибудь пункте, он должен был дожидаться, пока мимо пройдет машина с заранее названным ему номером, и сообщать об этом по радио неведомому корреспонденту.
Нетрудно было заметить, что наблюдение ведется, в свою очередь, и за ним. Он как бы очутился в гигантской тюрьме и, лишившись свободы, пунктуально выполнял лишь то, что ему было предписано.
Вскоре Вайс получил командировку в Стокгольм, но задание его оставалось прежним. Он стал частицейц слаженного и безотказно работающего механизма слежки, в который Шелленберг включил наиболее опытных агентов своей секретной службы.
Выпасть из этого механизма даже на самое короткое время пока не представлялось возможным: все его детали были настолько точно соединены одна с другой, что малейшее отклонение мгновенно вызвало бы сигналы тревоги по всей цепи. С поста наблюдения немедленно удаляли и агента, вольно или невольно допустившего ошибку, и агента, на которого падала только тень подозрения в нарушении правил службы. Расправа часто совершалась тут же, на месте, и Вайсу, как и другим, был выдан для этой цели бесшумно действующий пистолет.
Полная изоляция, в которой очутился Вайс, казалась ему катастрофической. Он изнемогал от бездействия, от бесплодности усилий связаться с кем-нибудь из своих. Отчаявшись, он уже считал, что весть о победе Советской Армии над фашистской Германией застанет его где-нибудь в Стокгольме. А он по-прежнему будет одиноко стоять возле опостылевшей ему будки телефонаавтомата. Он пользовался этим автоматом в тех случаях, когда нужно было сообщить, что граф Бернадотт, племянник короля Швеции, выехал из своей резиденции для встречи с очередным доверенным посланцем Гиммлера. Чаще всего этим посланцем был сам Шелленберг.