— Ну ладно, слушайте.
Захаровский коротко изложил им замысел операции «Данаец» и свою роль в его реализации.
— Понятно. То, что ты запросто так украинскую присягу принял, я и раньше не очень верил. Теперь спасибо, просветил. ГРУ, так ГРУ. Мы, между прочим, тоже к этой фирме имели самое непосредственное отношение. — Игорь потер переносицу. — Такого вы, значит, троянского коня решили нашим заокеанским друзьям втюхать. А в чем проблема? Самолет прилетел, лежит, где положено, пускай его теперь буржуины ищут. Все идет по плану. А?
— Не все. При выполнении операции упустили одну деталь, и теперь все это дело не вяжется. Получается, что на дне лежит самолет с аппаратурой, действительно способной взломать систему опознавания.
— Любую?
— Во всяком случае нашу взломала, — Захаровский положил на стол несколько снимков. На них были сфотографированы экраны РЛС. — Вот смотрите: эти отметки у цели и означают «я свой», они были на всем протяжении маршрута, — капитан повернул снимки так, чтобы они были видны всем.
— Снимки секретные, насколько я в таких вещах понимаю?
— Я уже вам и так все секреты рассказал.
— Да, так еще хуже получается: нашу систему взломать можно, а их — еще неизвестно. Может можно, а может и нет.
— Ты понимаешь, такая аппаратура по всему СНГ установлена. Коды разные, а принцип-то один. Если этот аэроплан попадет в руки наших заокеанских коллег, они смогут безнаказанно колошматить с воздуха любую из бывших союзных республик.
— Это-то я понимаю. А вот как вместо липы вы нормальное устройство утопили, вот чего я допетрить не могу. Может объяснишь?
— Либо произошла какая-то ошибка, либо кто-то из организаторов операции работает на дядю.
— И что ты предлагаешь?
— Нужно найти самолет раньше всех. Если его найдет Украина, то устройство рано или поздно окажется на западе. Киевские политики просто разыграют эту карту, чтобы пролезть в НАТО или лишний раз насолить России.
— Ну, с политпрогнозом я согласен, а вот насчет найти раньше партнеров-миротворцев, это сложновато. Раньше, если самолет падал в море, его весь Черноморский Флот искал. А у нас что? Списанный торпедный катер — ни оборудования, ни опыта таких работ.
— И еще запрет выхода в море.
— Запрет — ерунда, что-нибудь придумаем. — Сомов задумчиво потер затылок: — Хоть предполагаемый район падения есть?
— Приблизительно. Здесь на все побережье у наших самостийных ВМС всего один катер. Ничего он не сделает, все равно браконьеры в море выйдут, у них промысел.
— Да и народу у нас маловато. Может, Давыдова привлечем?
— Кого?
— Ну, новичка нашего, который за лекарством побежал?