– Вероятно, нет.
– Никогда. Тем более, если вы Хауптман, у которого полно всяких досок и в гараже, и во дворе. Это сфабрикованное доказательство, я узнал об этом от своих друзей в полиции штата. Это чушь собачья.
– Что ж, вы правы.
– Позвольте мне спросить вас кое о чем, Натан. Если у вас хватило ума, чтобы получить этот выкуп, то поедете ли вы сами потом в собственной машине с вашим номерным знаком на бензоколонку, чтобы дать этому парню золотой сертификат и подлить еще масла в огонь, сказав, что у вас дома много таких денег?
– Полагаю, что нет, – я сменил положение на жестком стуле. – Не обижайтесь, Эллис... Вы не возражаете, если я буду называть вас так? Эллис, то, что вы говорите, мне уже давно известно. Я приехал сюда из Вашингтона не для того, чтобы чесать язык.
Его рот, из которого торчала трубка, дернулся.
– Вы знаете, что тот маленький труп, найденный на склоне горы, возможно, не был сыном Линдберга?
– Я допускаю такую возможность.
Он подался вперед, и челюсть его выступила, как нос корабля.
– Да, но я спросил, знаете ли вы об этом? Я не говорю о неправдоподобии того, что эти кости не заметили раньше, когда тот лес прочесывали все, начиная от полиции Нью-Джерси до американских бойскаутов. Я говорю о своей беседе с патологоанатомом, касавшейся скорости разложения тела. Я говорю о том, что я просмотрел сводку погоды в этом регионе за эти три месяца.
– Сводку погоды?
Он откинулся назад и улыбнулся, как рыбак, вернувшийся домой с хорошим уловом.
– Вы когда-нибудь складывали кучу из компоста, Натан?
– Я городской парень, Эллис, и ни черта не знаю о компосте.
Он засмеялся:
– В компостной куче даже самый маленький лист разлагается более трех месяцев, и чтобы он разлагался быстрее, нужно добавить в кучу навоз. И все равно для его разложения потребуется несколько месяцев. Нас уверяют, что это тело было телом сына Линдберга, но оно не могло разложиться так сильно за три месяца при такой холодной погоде.
– Это интересно, – согласился я, и это было действительно интересно. Я даже сделал небольшую запись в своем блокноте. – Вы это имели в виду?
Сонные голубые глаза проснулись.
– Вам этого мало, городской парень. Вы хотите знать то, о чем знаю я и о чем не знаете вы?
– Конечно.
– Что ж, – сказал он, и будь я проклят, если он не уцепился большим пальцем за свои подтяжки. – Я знаю настоящего похитителя.
– В самом деле? Кто же это? – я указал на сидящего в углу скелета в шляпе. – Не этот случайно?
– Нет. Сейчас я вам покажу этого парня, – он начал рыться в бумагах на столе, в конце концов отыскал и подал мне фотографию.