— Любопытно, какой констебль отберет девушку у человека, с которым она обручена?
Дамьен остолбенел. Он был настолько переполнен клокотавшей в нем яростью, что она, казалось, выплескивалась из него, волнами разливаясь по комнате.
— Проклятый ублюдок! — во весь голос завопил он. — Ты женишься на ней только для того, чтобы досадить мне, нарушить мои планы!
— Неужели ты такого плохого мнения о привлекательности этой девушки, любезный брат? — усмехнулся Рафаэль. — По-моему, она очаровательна. Но, в общем, это уже не важно. Она согласилась выйти за меня замуж, и в сегодняшнем номере «Газетт», очевидно, уже будет соответствующее сообщение. Ты появился очень кстати. Венчание состоится в эту пятницу. И я официально прошу тебя как опекуна Виктории дать разрешение на этот брак.
— Никогда!
— Ты откажешь собственному брату? — ухмыльнулся Рафаэль. — И начнешь доказывать, что твоя же плоть и кровь охотится за богатым приданым? Вряд ли это разумно с твоей стороны, братец.
Рафаэль немного помедлил, окинул Дамьена долгим оценивающим взглядом и спокойно добавил:
— Если тебе требуется скандал, мой дорогой, я его устрою. Это будет нечто грандиозное. Я вижу, что пять лет нашей разлуки не прошли для тебя даром. Ты стал еще большим подлецом. Если бы ты не был моим единоутробным братом, я бы убил тебя за все то зло, которое ты причинил Виктории.
— Мерзавец!
— Да, кстати, Дамьен, проследи, чтобы пятнадцать тысяч фунтов были возвращены мистеру Вестоверу до пятницы. В противном случае тебя ожидают крупные неприятности, которые вполне могут завершиться в Ньюгейте.
Больше Дамьен не мог выносить подобную пытку. Он взвыл в пароксизме ярости, и по его побледневшему лицу разлилась желчь. Его душил и сотрясал дикий гнев. Некоторое время он не мог произнести ни слова и только громко с присвистом дышал. Через несколько минут он наконец обрел дар речи и разразился такими грязными и отвратительными ругательствами, что даже привычный ко многому за годы своего капитанства Рафаэль был удивлен.
«Очевидно, Дамьен отчаянно нуждается в деньгах. К ним он стремится больше, чем к Виктории. А теперь, выходит, он потерял и деньги, и девушку. Есть отчего лишиться рассудка», — подумал Рафаэль.
— Пятнадцать тысяч фунтов… — хрипло выкрикнул Дамьен. — Ты хочешь сам прибрать их к рукам!
— Не стоит судить обо всех людях по себе, — спокойно вздохнул Рафаэль, — а что касается этой суммы, то она, естественно, станет моей. Все состояние Виктории перейдет к ее законному супругу.
Дамьен круто повернулся и направился к выходу.
— Что ж, считай, что этот раунд ты выиграл, — через плечо бросил он, — но мы еще обязательно встретимся, и тогда на пощаду не рассчитывай. Я подумаю, как мне поступить с вами.