Разгневанного Гундлеуса жестом остановил Тевдрик. А Нимуэ задрожала, глаза ее с вывороченными белками снова закатились, из горла вырвался пронзительный визг. И почти тут же она обмякла, мы снова увидели ее карие зрачки. Девушка замерла, будто одеревенела, и это значило, что боги говорят с ней, а через нее — с нами.
— Мерлин жив? — тихо спросил Тевдрик.
— Жив.
Нимуэ отвечала королю, как простому смертному, потому что сейчас она была с богами.
— Где он?
— Ушел искать Знание Британии.
— Что есть Знание Британии? — спросил верховный король.
Нимуэ отвечала идущим изнутри поющим голосом:
— Знание Британии — закон наших предков, дары богов. Мерлин соберет Тринадцать Частей Тринадцати Сокровищ, и они дадут силу связать воедино эту землю. — Нимуэ смотрела прямо в маленькие злые глаза Сэнсама. — И если повелителю Мерлину не удастся сделать это, — она повернулась к верховному королю, — мы все умрем.
Сэнсам и христиане возроптали, но христианский король Тевдрик мановением руки утихомирил их.
— Это слова Мерлина? — недоверчиво спросил он. Нимуэ пожала плечами. Утер склонил вперед свое тяжелое тело. Он знал, что этот ребенок не может говорить от себя.
— Спроси Мерлина, станет ли он давать клятву? Спроси, станет ли он охранять моего внука?
Нимуэ помедлила, будто собиралась скрыть больше, чем сказать.
— Мерлин обещает, мой повелитель, — наконец произнесла она. — Он дает смертную клятву защищать твоего внука.
Вдруг закопошилась Моргана. Она нависла над Нимуэ. Свет факелов скользил по ее золотому шлему.
— Пока! — выкрикнула она, покачиваясь, будто и с ней говорят боги. — Пока Артур будет делить с ним эту клятву. Артур и его люди должны быть защитниками твоего внука. Так говорит Мерлин.
Слова жрицы, привыкшей быть оракулом, заставили Гундлеуса вскочить с места.
— Нет! — закричал он.
Но в этот момент Тевдрик сошел с помоста и встал рядом с Морганой. И всем стало ясно, что королю Тевдрику Гвентскому сегодня важнее старые боги, чем его христианский Бог.
— Артур ап Неб и его воины, — сказал Тевдрик, — будут лучшей защитой, чем любая клятва.
Утер все еще колебался. Три — счастливое число, и добавление четвертого могло навлечь недовольство богов. Но Тевдрик в угоду Утеру отверг притязания Артура на руку Норвенны, и теперь надо было вернуть долг.
— Пусть Артур даст клятву, — согласился Утер, и только боги знали, как трудно было ему принять человека, которого он считал виновником гибели своего любимого сына.
Зал одобрительно загудел. Молчал один Гундлеус Силурский.
Так закончился Великий совет, и Артур, ничей сын, был выбран одним из клятвенных защитников Мордреда.