– За кого, интересно, он себя принимает? – накинулся майор на капитана Мюррея. – С чего он взял, что его будет ждать вся армия, будь она проклята?
– Он выполняет свои обязанности, не так ли? – Джон Мюррей был мягким и справедливым человеком.
– Ни черта он не выполняет. Разглядывает сиськи какой-то шлюхи, – сплюнул Даннет. – Я всегда был против присутствия этого идиота в батальоне! Полковник принял его на службу из уважения к Вилли Лоуфорду. До чего, будь оно все проклято, докатилась армия? Ну какой офицер может получиться из сержанта? И еще смел податься в стрелки!..
Мюррей подозревал, что Даннет просто завидует новому лейтенанту. В британской армии мало кому удавалось дослужиться от рядового до офицера. Интенданту это удалось. Он побегал с ружьем в красном солдатском мундире, потом стал сержантом, после чего, в награду за проявленную на поле боя самоубийственную храбрость, его произвели в офицеры. Прочие офицеры знали о прошлом лейтенанта и боялись, что его боевой опыт лишний раз подчеркнет их собственную некомпетентность. Тревожились они напрасно, ибо полковник с первого дня назначил лейтенанта на интендантскую должность, понимая, что человек, послуживший и солдатом и сержантом, до тонкости разбирается в махинациях вещевой службы.
Оставив французам и пьяных, и патроны, интендант вышел со двора таверны. На улице под холодным дождем ожидали триста стрелков. Замотанные в раздобытое на марше тряпье солдаты и офицеры походили на чудовищную армию нищих. У многих подошвы сапог держались на веревках. Грязные шарфы укрывали небритые лица. Красные опустошенные глаза, впалые щеки, побелевшие от мороза брови... Бедняги, потерявшие кивера, нахлобучили на головы обвисшие крестьянские шляпы. Между тем потрепанное подразделение оставалось элитой армии, это были королевские стрелки. На каждом штуцере стоял промасленный замок с острым кремнем.
Командир полубатальона майор Даннет вел своих людей на запад. Шла первая неделя января. Начиная с Рождества англичане откатывались на запад, подальше от размолотивших испанскую армию французов. Каждый день марша был настоящей пыткой холодом, голодом и болью. В некоторых батальонах дисциплина упала полностью. Их путь был отмечен валяющимися на обочине трупами. Среди погибших были и женщины, последовавшие в Испанию за своими мужьями. Попадались и дети. Выжившие настолько свыклись с кошмарами войны, что могли спокойно наступить на обледенелый труп ребенка.
И тем не менее среди сломленной ледяными ветрами армии оставались подразделения, готовые развернуться и дать бой французам – гвардейцы и легкие пехотинцы, элита армии сэра Джона Мура, дошедшие до середины Испании, чтобы перерезать коммуникации Наполеона. Они пришли уверенные в победе, но император обрушил на них удар сокрушающей мощи. Немногочисленная британская армия обратилась в бегство к спасительным кораблям.