И вдруг Серега ощутил опасность. В темноте прятались люди! Он никого не видел и ничего не слышал, но отчетливо почувствовал их присутствие. Очевидно, какое-то первобытное чутье, компенсируя беспомощность зрения и слуха, восприняло напряженные биополя и тепло чужих тел и предупредило об угрозе. Потому что еще со скифско-сарматских времен затаившиеся в темноте чужаки означали только одно — набег, засаду, беду…
— Эй, Антонина, иди сюда! — нарочито грубым и уверенным голосом позвал он. — Счас ребята подвалят, а тебя нет!
— Подождешь! — почему-то зло бросила она. В звенящей тишине до Сергея отчетливо донесся звук вставляемого в замочную скважину ключа.
«Сортир она отпирает, что ли? Совсем стебанулась?!»
Надо было что-то делать, но что именно — Сергей совершенно не представлял. Вдруг ему померещилось… Выставится перед девчонкой полным дураком!
Под ногу попался камень. Действуя инстинктивно, без всякого расчета, Сергей нагнулся, поднял неровную четвертинку кирпича и запустил в кусты. Раздался глухой удар.
— …Твою мать! — разорвал тишину искаженный болью мужской голос. И сразу же другой — холодный и решительный — четко скомандовал:
— Вперед! Свет!
И сразу все переменилось. Темнота ожила, и ожила очень бурно. Из зарослей выпрыгивали быстрые целеустремленные тени, яркие вспышки ослепили Сергея, вначале он подумал — молнии или бесшумные выстрелы, но тут же понял, что это фотоблицы. Вспыхнули прожектора, превращая захудалый общественный туалет в декорацию киносъемок, причем Курлов не был в них даже статистом.
В центре внимания оказалась Антонина: на ней перекрещивались слепящие лучи портативных ламп-фар, ее снимали несколько фотоаппаратов и видеокамера, к ней огромными прыжками неслись затянутые в темное фигуры. Ошалев, она металась по съемочной площадке, двумя руками прижимая к груди свой рыжий рюкзачок с серебряной нашлепкой, словно самую ценную и необходимую вещь. Тем нелогичней выглядело то, что она сделала через секунду: резким движением забросила «Дэниел Рей» в темноту. И тут же ее схватили. Грубо, как в кино банда насильников хватает беззащитную жертву — за руки, поперек туловища, за голову…
Распахнулись двери туалета, и оттуда выскочили еще четверо с портативным прожектором и видеокамерой. Двое бросились за рюкзачком, двое — к Антонине.
— Что вам от меня нужно?! Что нужно?! — истерично верещала она.
— Голову, голову страхуй!
— Да она без воротника!
— Все равно!
Фигура без лица черной лапой подхватила Антонину под подбородок и запрокинула ей голову.
— Нашел! — торжествующе крикнул еще один, тоже в черной маске, выныривая из кустов с поднятым над головой рыжим рюкзачком. Снова защелкали фотоаппараты, и видеооператор наехал своей камерой, делая крупный план: то ли рюкзак на фоне Антонины, то ли Антонина на фоне рюкзака.