Ей не нравилось, что командир не смотрит в глаза, как и те матросы, у которых они пытались расспросить о Васе.
– В походе, – повторил Сушняков, закапываясь в бумаги.
Наступила томительная пауза.
– Пойдем, Варвара, сказали же тебе. – Мужчина взял ее за руку. – Чего время у занятых людей отнимать!
Он испытывал робость перед начальниками и стеснялся настырности жены.
– Ничего не случилось? Живой он, здоровый? – как заведенная продолжала повторять женщина. – Вы мне точно скажите!
Подполковник в форме капитана второго ранга поднял голову.
– Все в порядке, не волнуйтесь. Ваш сын живой... И здоровый...
Мать обмякла и позволила мужу вывести себя из кабинета. Помощник дежурного повел родителей старшего матроса Тимофеева в столовую.
– Это у нас аллея Боевой славы, – на ходу пояснял он. – А это плац.
Ветер прекратился. Зато пошел крупный, хлопьями, снег.
* * *
Через час в неровном желтом пятне цветового маркера покачивался на мелкой волне полицейский катер. Невысокий, начинающий полнеть капитан с недовольным лицом то и дело поворачивал штурвал, стараясь, чтобы ют все время оставался с подветренной стороны. Там врач и два криминалиста осматривали распухшее тело утопленника.
– Переверните, чтобы лицо попало в кадр... Хорошо... Обычный для Средиземноморья осенний норд-ост рвал полы плащей, поднятые воротники плохо защищали сухопутных крыс, презрительно рассматриваемых капитаном, связывавшим с ними неприятности сегодняшнего дня,
– Руки крупным планом... И вот какая-то дырочка на груди. Вроде прокола...
Все трое были в респираторах, поэтому голоса звучали глухо, только затвор мощной фотокамеры щелкал четко и резко.
– Доктор, разрезать костюм?
– Нет, подробное исследование в морге. Тем более надо успеть осмотреть второго...
В полумиле к югу имелось еще одно желтое пятно – более интенсивной окраски и четкой формы, потому что красящую шашку сбросили совсем недавно, когда усиливший бдительность Иорданидис с помощью бинокля рассмотрел в прозрачной аквамариновой толще неподвижно зависшую тень, напоминающую очертаниями человеческую фигуру. Второй труп тоже оказался облаченным в черный гидрокостюм и акваланг, вес которого и удерживал покойника на глубине двух метров. Через пару дней гнилостные газы преодолели бы тяжесть дополнительного груза – этот эффект, хорошо знакомый служащим морской полиции и судебным врачам, не позволяет надежно прятать концы в воду.
Парящие кругами чайки наблюдали, как матросы с надувной лодки заводили сеть и кран-балкой втаскивали аквалангиста па борт катера. Теперь два распирающих черную резину тела лежали рядом на вымытых добела досках палубы. По лицу продолжающего манипулировать рулем капитана можно было определить, что он считает свою посудину безнадежно оскверненной.