Потом он стал набирать свой номер, одну цифру, другую… Хотя дойти до дома можно было за четверть часа, он находился как бы в другом измерении, в глубоком тылу, что ли. А Волошин патрулировал на переднем крае и сейчас, строго говоря, не был тем Алексеем, которого знали жена и сын. Другое мироощущение, иной круг проблем, забот, первостепенных дел, обострены чувства, напряжена нервная система, в постоянной готовности мышцы. Он по-другому смотрел на тихие окраинные улицы, по-другому думал… Звонить не стоило, чтобы не расслабляться.
Волошин нажал на рычаг, потом, подумав, переложил пистолет в карман плаща.
Девушка уже прошла метров сорок в сторону новых домов. Он глянул на часы: двадцать два ноль пять.
— Рита!
Она обернулась.
— Пойдем обратно.
— Почему? — Ей явно не нравился глухой переулок между ипподромом и антенным полем.
— Потренируем нервы, — пошутил Волошин. Он сам не мог объяснить, что заставляет его вернуться на пройденный только что отрезок маршрута.
Фонари светили через один, отбрасывая длинные угловатые тени. С обеих сторон чернели огромные безлюдные пространства, создавая впечатление отрезанности от всего остального мира.
«Место действительно жутковатое, — подумал Волошин. — Надо будет позвонить, чтобы навели порядок с освещением».
Навстречу, сильно качаясь, ковылял пьяный. Рита придвинулась к Волошину поближе, но пьяный старательно обошел их стороной.
— Хорош сюрприз для домочадцев, — брезгливо сказала Рита. — А может, он каждый день такой — тогда привыкли…
Волошин промолчал. Ему не понравился запоздалый гуляка, и он пытался проанализировать: почему? Высокого роста? Сколько в городе высоких людей!
Бледное лицо? При таком освещении — немудрено! Одет не в серую нейлоновую куртку, а в темный пиджак. И вообще — «теней» должно быть двое!
Мимо проехал зеленый «Москвич», и Волошин сосредоточенно смотрел вслед удаляющимся красным огонькам, пока они не скрылись за поворотом. Беспокойство не проходило, хотя мысли не за что было зацепиться. Вот разве что походка…
Слишком координированная для пьяного…
— Уже холодно. До скольких мы будем гулять? — спросила Рита. Она так и сказала «гулять», значит, не осознала до конца реальности проводимой операции.
— Да еще часок.
Шум мотора стих вдали, и обостренный слух Волошина воспринял сзади шаги.
— Рита, у вас есть зеркало?
— Есть, а что?
— Достаньте, пожалуйста.
Она поискала в сумочке и удивленно протянула ему блестящий прямоугольник.
— И возьмите меня под руку. — Волошин поднял ладонь с зажатым зеркальцем, как будто поправляя прическу.
Отражение было маленьким и мутным, различался только силуэт: метрах в пятидесяти за ними крадучись шел человек.