— Мой высокочтимый и любимый повелитель, ваш сын был в добром и хорошем расположении духа, когда я покидала его, сохрани его Господи, — ответила она.
Он радостно кивнул, затем задумался о чем-то и стал смотреть в угол. Через некоторое время он дернул головой и доверительно, по-детски, прошептал:
— Принц — наша гордость, но Джек — наша любовь.
Меланта тихо проговорила:
— Герцог так похож на свою незабвенную и дорогую мать, упокой Господи душу ее. — Меланта не имела ни малейшего понятия, было ли это так на самом деле или нет. Она почти совсем не помнила королеву Филлину. Из смутных воспоминаний выплывала пухлая и улыбающаяся дама. Но она смело продолжала: — У него прямо ее глаза, мой король. И сильная мужская фигура. Ваше величество может гордиться своим сыном и любить его всей душой.
Губы Эдуарда задрожали.
— Верно, верно. — Он глубоко вздохнул. — Вы хороший и милый ребенок. Что мы можем исполнить для вас?
Меланта поклонилась, поставив перед ним том в пышном переплете.
— Если позволит ваше величество преподнести ему этот скромный подарок. Это сочинение, повествующее о соколиной охоте, написанное одним умелым охотником с севера.
Король Эдуард сделал нетерпеливое движение рукой, и слуга быстро передал ему книгу. Он стал перелистывать книгу, восхищенно кивая головой.
— Замечательное угощение. Великолепно. Мы так довольны.
Меланта перевела разговор на тему охотничьих птиц, и уже через четверть часа они были большими друзьями. Его любовь к соколиной охоте была общеизвестна.
— А это, сир, — сказала она, когда ей показалось, что момент настал, — я хотела бы передать в ваши собственные руки.
Она протянула запечатанный пергамент. Король Эдуард взял бумагу.
— Что это, моя дорогая?
— Это мое право на наследование поместий моего мужа, мой возлюбленный повелитель. Я передаю его вам. Я ведь всего лишь слабая женщина, и у меня нет сил, чтобы защитить себя. Мои права законны и несомненны — мой покойный муж был принцем Монтеверде, и кроме меня у него не осталось никаких других наследников. К тому же, мое право основывается и на правах моей матери-итальянки. Все это я уступаю вам, мой могущественный и горячо любимый повелитель, чтобы вы распорядились этим по вашему высочайшему желанию.
Меланта почувствовала, как камер-паж сделал невольное движение, затем приблизился к королю и, поклонившись, произнес:
— Позвольте прочитать этот документ для вас, сир. — Его жадная рука почти уже приблизилась к документу, но король снова подхватил его.
— Монтеверде? — туман в его старых глазах развеялся, и взгляд стал ясным и твердым. — Мы должны Монтеверде определенную сумму.