И, если хочешь знать правду, я ненавижу воздушные шары. — Он вываливает деньги на ковер и начинает раскладывать в стопки по номиналам.
— А мне вот нравятся простые деревенские праздники, воркует Ребекка, подтрунивая над боссом. — Я даже не дуюсь из-за того, что в столь прекрасный день мне пришлось прийти на работу ни свет ни заря.
— Знаешь, что еще я ненавижу? Эту чертову музыкальную часть. Поющие зомби и этот тупоумный диджей. Эти гребаные симфонии. Господи, какая мерзость.
— Как я понимаю, — ирландский акцент чудесным образом исчезает из голоса Ребекки, — ты хочешь, чтобы я занялась деньгами до начала фестиваля.
— Пора вновь съездить в Миллер. — Счет на вымышленную фамилию открыт в Провинциальном банке в Миллере, городке, расположенном в сорока милях. На него регулярно кладутся деньги, которые Шустрик уворовывает из средств, оставленных родственниками пациентов на оплату дополнительных товаров и услуг. Шустрик оборачивается с деньгами в руках и снизу вверх смотрит на Ребекку. Руки опускаются. — Слушай, у тебя отличные ноги. С такими ногами ты должна сделать карьеру.
— Я думала, ты никогда не заметишь, — улыбается Ребекка.
Шустрику Макстону сорок два года. У него хорошие зубы, густые волосы, широкое, искреннее лицо и карие глаза, которые всегда немного слезятся. У него двое детей, девятилетний Трей и семилетний Эшли, у которого недавно обнаружили хроническую недостаточность надпочечников, и только лекарства, по прикидкам Шустрика, будут обходиться ему в две тысячи долларов в год. Разумеется, есть у него и жена, Марион, тридцати девяти лет от роду, ростом пять футов и пять дюймов и весом за 190 фунтов note 12. Помимо этого Шустрик задолжал своему букмекеру 13 тысяч долларов, неудачно поставив на «Пивоваров» в игре, которую этим утром так живо комментировал Джордж Рэтбан. И он заметил. Конечно же, заметил выставленные напоказ точеные ножки мисс Вайлес.
— Прежде чем ты поедешь туда, я думаю, нам надо немного поразмяться на диване.
— Поразмяться, это как? — вроде бы наивно спрашивает Ребекка.
— Прыг, прыг, прыг, — отвечает Шустрик, похотливо улыбаясь, как сатир.
— Какой ты у нас романтичный. — Сарказма в голосе Ребекки Шустрик не замечает. Он действительно считает себя романтиком.
Мисс Вайлес соскальзывает с краешка стола, Шустрик поднимается, ногой закрывает сейф. Блестя глазами, шагает к Ребекке, одной рукой обнимает ее за плечи, другой бросает конверты из плотной бумаги на стол. Расстегивает ремень, увлекает Ребекку к дивану.
— Так я смогу его увидеть? — говорит умная Ребекка, которая точно знает, как превратить мозги своего любовника в овсянку…