— Вы должны были стать моей женой! Моей! — в ярости прошипел он, обдав Эмилин несвежим дыханием.
— Николас имел право первенства и воспользовался им.
— Где вы прятались все то время, пока я разыскивал вас? — гневно и требовательно допрашивал граф. — Вы предали меня! Ваше отсутствие оскорбило и унизило меня!
— Я… Я жила у крестьян, милорд.
— Лесной Рыцарь? Или Черный Шип? Кто из них прятал вас? — Эмилин поморщилась от боли — так сильно Уайтхоук сжал ее плечи. Он был настолько крупнее ее, что без малейшего усилия смог бы приподнять хрупкую девушку. — Вы жили у того, кто нашел вас. Вы продались ему?
— Милорд, — произнесла Эмилин, пытаясь вырваться из его цепких рук. — Не смейте разговаривать со мной в таком тоне. Я не хотела выходить за вас замуж. И когда Николас сделал мне предложение, я вышла за него, выполнив волю отца.
— Я вовсе не юнец, чтобы вы могли отвергать меня! Эмилин устала, она чувствовала себя больной и голодной, плечи саднило от его железной хватки.
— Отпустите меня, — уже раздраженно потребовала она, — немедленно отпустите!
Внезапно он разжал руки, и девушка от неожиданности покачнулась, едва удержавшись на ногах. Потирая руки и плечи, она недоверчиво смотрела на своего мучителя. Он склонился к ней.
— Как вы осмелились разорвать помолвку, назначенную королем?!
Ее гнев и обида разгорелись, словно стена огня.
— Я не лезвие меча, которое можно как угодно использовать в вашей семейной войне! — уже кричала она. — Вы с сыном использовали меня один против другого! Король считает меня еще одной овцой в придачу к замку Эшборн! Меня похищали, обманывали… — Внезапно она осознала, что едва не проговорилась, и постаралась взять себя в руки. — Я честно вышла замуж за Николаса. Мои родители приняли его предложение.
— Николас женился на вас в пику мне, не сомневайтесь в этом. Зачем еще такая срочность? Вы вовсе не несете в себе его ребенка, насколько я могу видеть. — Уайтхоук прищурился. — Где вы прятались? И как он вас нашел, когда мои люди с ног сбились, и все напрасно? — Он помолчал и вдруг неожиданно поднял брови, словно в озарении: — Ах, да! У него же были ваши дети! И поэтому вы явились к нему собственной персоной!
Эмилин хранила молчание, позволив ему строить собственные предположения.
Уайтхоук кивнул, продолжая:
— Но я здесь вовсе не для того, чтобы пререкаться с вами из-за вашего замужества. Эмилин удивленно взглянула.
— Зачем же тогда?
Голубые глаза графа казались холодными, словно лед.
— Черный Шип.
— Черный Шип? — словно не понимая, деревянным голосом повторила Эмилин.