– Итак, самое основное: дипломы и кредитоспособность. Я правильно понял?
– Да.
Бонилла замолчал и по недолгому размышлению ответил:
– Я берусь, но только у меня один вопрос.
– Никки завещала мне некоторую сумму. Я могу взять оттуда.
– Это не главное.
– Нет же, я обязательно заплачу.
– Эйдриен, я о другом.
– Эдди, я настаиваю.
Бонилла выждал несколько секунд и сказал:
– Я собирался спросить, сколько ты планируешь потратить на расследование.
Та замялась, внезапно смутившись.
– В тысячу уложимся?
Бонилла рассмеялся.
– Я просто дурачусь! Возьму только на расходы. – Детектив оборвал запротестовавшую собеседницу: – Так что известно о клиенте?
Девушка рассказала то, что знала: имя, адрес, номер телефона.
– Номер карточки соцстрахования?
– Не в курсе, – ответила Эйдриен, – но я видела дипломы.
– Что ты видела?!
– Его дипломы.
– Ты додумалась пойти к нему?
– Угу, – печальный вздох на другом конце провода.
– Зачем? Чтобы дух из него вышибить?
– Да.
– Что ж, больше так не поступай.
– Не буду.
– Пообещай.
– Обещаю.
– Ну, смотри, – предостерег Бонилла. – Ладно, где учился наш ненаглядный?
– В Брауне. А потом защитил докторскую в Висконсине по специальности «клиническая психология».
– В каком году?
– Не помню.
– Не важно. – На линии стало на время тихо. Наконец Бонилла сказал: – Дай мне пару дней.
И повесил трубку.
Дюран ощутил напряжение в воздухе за миг до того, как раздался звонок, и подумал: «Телефон». Затем аппарат зазвонил – и доктор вздрогнул, сам того не ожидая. Хлопнув по кнопке «mute» на пульте – «немой просмотр», он поднял трубку.
– Мистер Дюран?
Голос принадлежал женщине, вежливый, официальный. Наверное, опять что-нибудь продают, хотя держит дистанцию – вряд ли.
– Да?
– Это Эйдриен Коуп.
«А– а… – Дюран сник и подумал: – Эта женщина себя не контролирует, не принимай близко к сердцу», – а сам ответил:
– Добрый день. – И затем, после короткой паузы: – Чем могу быть полезен?
– Я бы хотела зайти и поговорить, если не откажете в любезности.
В любезности? Он вспомнил, как эта фурия ворвалась в квартиру и раскричалась, когда де Гроот сидел в соседней комнате. «Ах ты, подлец! Ты ее убил!»
– Не знаю, – сказал Дюран. – Не думаю, что это хорошая мысль.
– Я всего на несколько минут, – пообещала та. – Мне бы хотелось поговорить о Никки.
Доктор внутренне содрогнулся.
– Просто не уверен, что мы чего-нибудь этим добьемся.
– Прошу вас. Я ненадолго, мне правда станет легче.
Психиатр задумался, тишина становилась напряженной. Может, она хочет извиниться за свое поведение или расспросить его о проблемах сестры? Если они переговорят, возможно, ее душевная рана заживет. «Тем, кто потерял близкого человека, – подумал Дюран, – всегда тяжело. Они склонны обвинять в трагедии себя и нуждаются в утешении».