Тал сопровождал луч движениями своего револьвера.
«Что мы будем делать, если свет не зажжется всю ночь, — подумал Брайс. — И что делать, когда рано или поздно сядут батарейки фонарей? Что произойдет тогда?»
Он не боялся темноты уже давным-давно, с тех пор как перестал быть маленьким ребенком. Сейчас он ясно вспомнил, что иногда испытывал в те далекие детские годы.
Тук-тук... тук... тук-тук.
Звук стал громче. Но не приблизился.
Тук.
— В окнах! — воскликнул Фрэнк.
Брайс резко обернулся, переводя луч своего фонаря с одного окна на другое.
Три ярких луча от трех фонарей одновременно упали на окна, превратив каждое из стекол в зеркало, надежно скрывавшее все, что происходило по другую сторону окна.
— Направьте свет на потолок или на пол, — сказал Брайс.
Один из лучей поднялся вверх, два опустились вниз.
Теперь отраженный свет падал на окна так, что не превращал их в блестящие зеркальные поверхности, и можно было рассмотреть, что делается за окном.
Тук!
Что-то ударилось в окно, поколотилось по задребезжавшему стеклу и снова исчезло в ночи. Брайсу показалось, что он видел крылья.
— Что это было?
— ... птица...
— ... я такой птицы никогда в жизни...
— ... что-то...
— ... ужас какой...
Видение снова вернулось и принялось биться в стекло сильное и настойчивее, чем прежде: тук-тук-тук-тук-тук!
Лиза закричала.
Фрэнк Отри раскрыл от изумления рот, а Стю Уоргл проговорил:
— Твою мать!
Горди издал какой-то странный, сдавленный вскрик.
Брайс не отрываясь смотрел на окно, и ему казалось, будто из мира реальности он переносится в мир иллюзий и кошмаров.
Уличные фонари не горели, и вся Скайлайн-роуд была погружена в темноту, если не считать отраженного лунного света. Тем не менее то, что билось о стекло, разглядеть все-таки было можно.
Даже при очень слабом освещении видение в окне производило чудовищное впечатление. То, что увидел Брайс по другую сторону стекла — или то, что ему привиделось в калейдоскопическом мелькании фонарных лучей, в слабом мерцании лунного света и в причудливом переплетении теней, — казалось вышедшим прямо из какого-то жуткого, лихорадочного сна. Размах крыльев у этого кошмарного существа достигал трех или четырех футов. Голова у него была как у насекомого. Из нее торчали короткие, непрерывно дрожащие антенны. Челюсти с мелкими острыми зубами находились в непрестанном движении. Тело состояло из нескольких частей, как у муравья. Оно было подвешено между бледно-серыми крыльями и по форме и размеру напоминало два бейсбольных мяча, приставленных друг к другу острыми концами. Тело было тоже серое, того же оттенка, что и крылья — неприятно серое, словно слегка покрытое плесенью, поросшее пушком и как будто влажное. Брайсу удалось разглядеть и глаза: огромные, чернильно-черные, сильно выпуклые и состоящие из массы ячеек, они вбирали в себя свет, преломляя и отражая его, и смотрели мрачным, голодным взглядом.