Залиэль в изнеможении опустила руки у камня, на котором переливался всеми оттенками синего и голубого столб пламени. Это был именно столб или колонна, потому что мельчайшие язычки огня были устремлены вверх так точно, словно их направлял какой-то свихнувшийся на геометрии маг. Разумеется, на небе не было никакой луны. Волчья Звезда стояла в зените, но ее свет больше не казался нестерпимо алым, а голубая Церида и вовсе скрылась из глаз.
Все тело от лежания на камне у меня затекло, но я не могла уйти, пока Залиэль оставалась в храме. Я скорее бы позволила себя убить, чем призналась бы в своем любопытстве. Эльфийка же внизу, кажется, устала так, что не могла заставить себя пошевелить ни рукой, ни ногой. Просто стояла и бессмысленно глядела в зажженный ею колдовской огонь. Если бы мне не было так мучительно стыдно, я бы сошла вниз и отвела бы ее домой. Наверное, в конце концов я бы так и поступила, не раздайся стук приоткрывшейся двери.
Вошедший, в котором я узнала Романа, приблизился к застывшей фигуре в белом. Я не слышала, о чем они говорили, если они вообще говорили. Лунная королева тяжело и неграциозно оперлась на руку своего внука, и они ушли. Я немного подождала, чтобы убедиться, что никто не вернется. Можно было возвращаться, но меня тянула к себе синяя колонна, и я, спустившись вниз, подошла почти к самому алтарю.
Рассмотреть как следует собственную смерть заранее дано немногим. Атэвы считают, что мы сами определяем свой конец, каждый раз из двух или трех дорог, предложенных нам судьбой, выбирая одну, и в конце последней нас ждет именно то, к чему мы стремились. Возможно, они правы и свобода воли, свобода выбора в конце концов сводится к праву самому выбирать свою смерть!
Я стояла среди легких белоснежных колонн в шаге от заветного круга. Пока все складывалось хорошо, даже слишком хорошо. Меня никто не заметил, да и кто стал бы за мной следить на этом заповедном острове, превращенном его хозяевами в такой же земной рай, каким было Убежище. Деться отсюда я никуда не могла – все знали, что мои силы исчезли после изгнания Оленя, и я была не больше чем женщиной с примесью эльфийской крови и способностью к плохонькому колдовству. Что ж, так оно и было во всем, кроме одного. Я все еще оставалась Эстель Оскорой, и моя жизнь стоила дорого. Достаточно, чтобы выкупить другую, куда более ценную и для меня, и для Арции.