— Мы должны попытаться увидеть его, — сказала она. — Можно пройти через дверь.
Я представила всех этих грубых людей, слоняющихся по Аббатству.
— Теперь этого делать нельзя, — сказала я. Кейт сразу поняла меня. Может быть, она живо вообразила, как ее хватают и силой тащат в одну из келий, ибо многие девушки рассказывали об этом. Подобные действия оскорбляли утонченную натуру Кейт. Кейт, скорее, хотела наслаждаться всеобщим восхищением, чем давать физическое удовлетворение. Как я убедилась позднее, она принадлежала к тем женщинам, которые хотят, чтобы их постоянно добивались, но редко завоевывали.
Теперь она уже не настаивала на том, что нам следует пойти через потайную дверь, но все время говорила о Бруно, и что-то в ее манере слова о нем наполняло меня уверенностью, что для нее он так же важен, как и для меня.
— Случится чудо, — сказала она мне, — вот увидишь. Все происходит ради этого. Вот почему он был послан. Его положили в ясли, чтобы сейчас он находился здесь. Вот увидишь.
Она выразила словами то, что у всех нас было на уме. Мы все ждали чуда. Чуда от Святого Дитя.
Тучи сгущались. И, наконец, наступила развязка. Но это было не то чудо, которого мы ждали.
Уже за полночь Кейт пришла ко мне в комнату. Она была очень красива в голубой ночной рубашке, с длинными рыжеватыми волосами, распущенными по плечам.
— Проснись, — сказала она.
Но я не спала. Я не знаю, очевидно, какое-то предчувствие удерживало меня ото сна в ту ночь. Мне казалось, что эта ночь должна стать концом целой эры.
Она сказала:
— Кезаи нет в ее комнате.
Я села на постели.
— Она опять с одним из тех мужчин.
— Да, она с мужчиной. Она в Аббатстве, я готова поклясться.
— Этот человек. Он опять послал за ней!
— Она довольно охотно пошла. Это… ужасно!
— Кезая всегда была такой.
— Да, я знаю. Мужчине стоит поманить ее пальцем — и она уже бежит за ним. Удивляюсь, как твой отец держит ее в доме.
— Я не думаю, что он знает.
— Он витает в облаках и может потерять голову, если не будет осторожен.
— Кейт, не смей так говорить!
— Я должна сказать то, что чувствую. Все так переменилось. Помнишь нашу поездку на коронацию Анны Болейн? Ведь все было по-другому! Теперь все изменилось.
— Нет, уже тогда были перемены. Перемены были всегда, но теперь, кажется, приближается трагедия… все ближе к нам.
Кейт сидела на краю моей кровати, сжав руки, задумавшись. Она не хотела волнений. Ей хотелось балов, веселья, удовольствия от дорогих нарядов, драгоценностей; чтобы мужчины мечтали о ней.
— Пора бы уже твоему отцу подумать о женихе для меня, — сказала она. — А он думает только о том, что происходит в Аббатстве.