Однако ее ждало горькое разочарование.
Перед домом расстилалось огромное озеро. Его вода переливалась и играла в ярких лучах солнца. А горы позади бунгало казались верными часовыми, стоявшими на страже тишины и покоя.
Именно в таких укромных местечках любят пережидать летнюю жару европейцы, живущие в Индии, именно сюда они выезжают всей семьей с женами и детьми, когда даже опахала не могут пошевелить знойный воздух.
Здесь было все, о чем можно было только мечтать, но здесь не было майора Мередита.
Ее сильно встревожил разговор с хозяйкой бунгало, миссис Лоуренс.
— Несомненно, Майрона Мередита наградят орденом за то, что он спас Шубу, — заметила как-то миссис Лоуренс в разговоре с Ориссой.
— Наградят орденом? — переспросила Орисса.
— Он уже давно достоин награды, но я полагаю, вы знаете, моя дорогая, что тех, кто участвует в «Большой игре», редко награждают за их труды.
Орисса в смятении не знала, что ответить, и миссис Лоуренс продолжала:
— Мой муж в таком восторге от Майрона, это будет трагедией, если ему придется покинуть Индию.
— Покинуть… но зачем? — спросила Орисса, чувствуя, что голос едва повинуется ей.
— Я слышала, что его отец, лорд Крум, тяжело болен, — ответила миссис Лоуренс, — а когда к Майрону перейдет титул, то вряд ли он захочет остаться в полку. Несомненно, что дома у него окажется много дел.
При этих словах Ориссе показалось, что ее сердце сжимает ледяная рука.
В ту ночь, лежа без сна и глядя во мрак, она спрашивала себя: что, если майор Мередит покинет армию и она никогда больше его не увидит?
Какими бы предположениями она прежде себя ни мучила, подобного поворота событий она не ожидала. Орисса приходила в отчаяние от одной только мысли, что их пути, возможно, уже разошлись и судьба больше никогда не сведет их вместе.
Прежде в ее сердце таилась уверенность, что ей не избежать встречи, но теперь их может разделить целый океан.
Вновь и вновь она в отчаянии спрашивала себя: почему она должна что-либо значить для него? Сначала он презирал ее, потом она стала для него обузой. Да, он безупречно выполнил свой долг по отношению к ней, но лишь как к человеку, который мало что значил для него и которого теперь можно забыть.
Отныне красоты сада, по которому она гуляла, больше не радовали ее.
Миссис Лоуренс, скучая по далекому дому, разбила сад на английский манер, с цветочными клумбами, на которых пестрели анютины глазки и бархотки, разливали сладкий аромат гвоздики, золотились головки желтовиоли и особенно пышно и изобильно разрослись незабудки.
Каждый цветок был осколком воспоминаний об Англии для тех, кто так тосковал по своей далекой родине.