Орисса шагнула вперед.
— Это был единственный способ для меня добраться сюда, дядя Генри! — воскликнула она.
Откинув с головы край сари, она подбежала к дяде.
Он, не веря собственным глазам, в изумлении смотрел на нее, словно перед ним была какая-то сумасшедшая.
— Дядя Генри, я Орисса! Вы ведь узнаете меня, даже в этой одежде? — настаивала Орисса. — Мне пришлось приехать к вам! Ничего другого мне не оставалось. Мачеха выгнала меня на снег, вот Чарльз и отправил меня к вам!
Она умолкла и, почти вплотную приблизившись к дяде, взирала на него умоляющими глазами.
— Орисса! — ахнул полковник Гобарт. — Это действительно ты?
— Кажется, вы не рады видеть меня, дядя Генри! — воскликнула Орисса, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться его удивлению. — Но Чарльз твердо обещал отправить телеграмму с предупреждением о моем приезде и, конечно же, забыл. Вы ведь знаете, какова память Чарльза!
Полковник по-отечески обнял ее.
— Дитя мое, — сказал он дрогнувшим голосом, — дорогая моя девочка, я едва могу поверить, что ты здесь, цела и невредима!
— Этим я всецело обязана старшему сержанту, — торопливо проговорила Орисса, — и пожалуйста, не гневайтесь на него за то, что он привез меня сюда. Я заставила его. У меня не было выбора.
— В таком случае приношу вам свою благодарность, старший сержант, — улыбнулся полковник. — Позднее, когда смените эту одежду на мундир, вы все подробно мне расскажете.
— Так точно, сэр.
Отдав честь, старший сержант, чеканя шаг, вышел из комнаты.
Орисса все еще не спускала глаз со своего дяди.
— Не будьте со мной жестоки, дядя Генри, — взмолилась она, — вы же знаете, какова моя мачеха. Она много выпила, шел снег… Я бы умерла от холода, если бы не переночевала у Чарльза в пансионе. Но этот пансион — почти казарма, я не могла там оставаться, да и брат не избежал бы неприятностей, откройся вдруг все!
— О, Орисса, у меня голова идет кругом! — говорил полковник Гобарт. — Понимаешь ли ты, что мы из форта смотрели, как вы едете, и ежеминутно ждали, что вас подстрелят?
— Ах, дядя. Я чувствовала опасность! — воскликнула Орисса. — Но ведь ничего же не случилось.
— Лишь чудом! — раздался глубокий звучный голос.
Орисса так вздрогнула, что едва не выскользнула из объятий дяди.
Она не предполагала, что в комнате может быть кто-то еще, кроме полковника. Но сейчас, осмотревшись, она заметила, как из утопавшей в тени части комнаты со стула поднялся человек.
Это был Рок, сама Судьба. Орисса вновь столкнулась с тем, про которого думала, что больше уже никогда его не увидит. Но этот человек опять вернулся в ее жизнь.