Едва девушка умолкла, как раздался оглушительный взрыв аплодисментов. Она поклонилась, улыбнулась мистеру Арчеру, и они направились к выходу. По внезапно лорд Марлоу преградил им путь:
— Это, мадемуазель, было прекрасно. И я хочу воспользоваться возможностью сделать вам комплимент.
Он намеревался взять ее за руку, но Илуке удалось увернуться, и, прежде чем он попытался помешать ей, она была у двери, которую уже открыл граф.
— Спокойной ночи, — сказала Илука графу Лэвенхэму.
Но он вышел следом в холл, притворив дверь салона.
— Мне понравилось ваше пение, — признался он. — Но ваш танец — это нечто особенное. Настолько не похожее на все виденное мной до сих пор, что мне совершенно непонятно, почему вас никто не знает.
— Вы умеете говорить комплименты, милорд, — улыбнулась Илука. — Вам, наверное, трудно будет поверить, но у меня нет никакого желания стать известной. Я совершенно счастлива и без этого.
— Вы хотите сказать… — проговорил он, следуя за ней к лестнице, — что театр не кружит вам голову и вы не сходите от него с ума? Вы не одержимы сценой, хотя выбрали карьеру актрисы?
— Депо в том, — призналась Илука, — что я не хочу ничего иного, кроме как оставаться самой собой и самовыражаться. Для себя.
Произнося столь неточную, неопределенную фразу, она надеялась, что отвечает умно и немного загадочно.
Илука ничуть не лгала, она говорила чистую правду, а если он поймет по-своему, то это его дело.
Но девушка заметила его проницательный взгляд. Граф смотрел на нее изучающе, как будто догадывался, что у нее есть основания отвечать уклончиво, и был полон решимости выяснить причину.
Они подошли к лестнице, ведущей наверх.
Она протянула руку:
— Спокойной ночи, милорд. Он не ответил, но взял нежную руку Илуки в свою, не отрывая холодных серых глаз от ее лица.
Она посмотрела на него, хотела сказать что-то насмешливое, но фраза умерла на ее губах. Вместо этого Илука молча глядела в серые глаза графа, чувствуя, что он хочет ей сказать нечто важное. Она и понятия не имела что.
А потом раздался шум голосов, смех — видимо, открылась дверь салона, — и она отняла свою руку и молча поспешила наверх.
Илука не оглядывалась, хотя чувствовала, что он стоит на прежнем месте, у подножия лестницы.
«Он озадачен, — сказала она себе. — Он понимает, что я не обычная актриса, но не может догадаться, в чем именно дело. Ему не следует быть слишком любопытным».
Когда она поднялась и повернула налево к своей комнате, появилась пожилая горничная.
— Простите меня, мисс, — сказала она, — но я должна переселить вас в другую комнату.